Демидов Андрей Геннадиевич
Колдунья Лебедь и витязь Поток
АНДРЕЙ ДЕМИДОВ
КОЛДУНЬЯ ЛЕБЕДЬ И ВИТЯЗЬ ПОТОК
ПОЭМА
К земле далёкой безымянной,
Корабль был бурей занесён.
Он канул в бездне окаянной,
А я был чудом лишь спасён.
Я встал на тверди, здесь на небе
Светили Солнце и Луна,
На диком и пустынном бреге
Звучали чьи-то имена.
Бродили тени, лёд и пламя
Текли рекой с высоких гор,
А дол весь полон существами
Чудными, и рокочет гром.
От молний скалы колебались,
И было видно, как ветра
Родились в небе, устремлялись
Затем неведомо куда.
Здесь зарождаются теченьем
Дороги тёмных вод морских,
Звеня сладкоголосым пеньем,
Русалки челны топят в них.
Средь родников с водой хрустальной
Шумел безумный птичий крик,
Лесного чудища печальный
Витал над чащей гулкий рык.
Я в глубине пещеры мрачной,
Оставив берег светлым днём,
Увидел за стеной прозрачной
Тюрьму, и высветил огнём.
Здесь я нашел приют страдальца;
Он цепью был прибит к скале
В личине сломленного старца,
В истлевшем сыростью тряпье.
Встречал его я в жизни давней,
Он был царём в дубраве той,
Где пёс огромный, многоглавый
Долины охранял покой.
Он сын был тех краёв небесных,
Где птицы с девичьим лицом
Манили духов бестелесных,
И сами были словно сон.
Там место битв великих, страшных,
Где великаны люто бились
В смертельных схватках рукопашных,
И реки золота струились.
В стекло хрустальное камнями
Я долго бил, не мог разбить.
Колдун блистал из тьмы очами,
Стал мне о деле говорить
Куда пойти, и где зарыта
В чащобе книга Шестокрыл.
Вот книга найдена, открыта,
Заклятье я проговорил...
Стекло рассыпалось могилы,
Упали цепи все, в лучах
Сказал колдун уж полный силы -
Косая сажень во плечах.
Сказал: "Зашёл сюда далёко,
Никто такого не дерзал.
За что наказан ты жестоко?"
Тут я про бурю рассказал.
А он сказал, что с войском духов
Сражался, в битве был пленён,
Ужасным был подвергнут мукам
В пещере мрачной заточён.
На этом острове далёком,
Откуда виден край Земли,
Он должен вечно, одиноко
Влачить бессмысленные дни.
Колдун сказал: "Садись на плечи,
Тебя на отчину снесу
Из этих мест не человечьих.
Меня ты спас - тебя спасу!"
И понеслись мы над волнами,
Заспорив с буйными ветрами,
Среди дождей и облаков,
Вблизи пустынных островов.
Пока в ночи искали сушу,
И ветер тело истязал,
Колдун открыл свою мне душу,
И эту сказку рассказал...
...Давно то было, иль недавно,
Стоял град Киев православный;
Владимир Солнце княжил там -
Народу благо, страх врагам.
Уж год прошёл, а может боле,
Как князь Владимир воспринял
Христова веру, и, на горе
Волхвам, с утёса покидал
Кумиров всех во Днепр широкий:
Богов земли, добра и зла.
Перуна грозного, высокий
Столб, разрубив, сожгли дотла.
Едва остыла от разгрома
Хазар безжалостных земля,
Ещё шаталась твердь под троном
У византийского царя,
Что Станислав качнул как древо,
И печенеги унялись,
И к Дону из степного чрева,
Уж половцы рекой лились.
Средь рек больших, лесов дремучих,
Среди языческих племён,
Соседей хитрых и могучих,
Спокойно, мудро правил он.
Прогнав варягов, фризов жадных,
Князь славных воинов собрал -
В своих владениях громадных
Он рубежи оборонял.
Богатыри при князе были
Дружиной множества земель,
Из разных стран происходили,
Служили службу ночь и день.
Средь этих витязей могучих
Один богам любимец был,
О нём былины скажут лучше -
Он звался Поток Михаил.
Умён, удал, в бою ужасен,
Хвалил его простой народ.
Был Михаил лицом прекрасен,
Голубоглаз, светлобород.
Пригрел князь Потока у трона,
Он был Владимиром любим.
У византийского Херсона,
Сражался Поток вместе с ним.
Когда Владимир там крестился,
Болезнь глазную поборов,
И на царевне там женился,
Прогнав языческих волхвов.
Его брала княгиня Анна
Всегда в опасный путь с собой,
Дочь императора Романа
Любила витязя душой.
Она ему Анастасию
Свою желала в жены дать,
И заказала литургию,
Чтоб браку этому бывать.
Под осень, между дней медовых,
Владимир витязей собрал
С границы своих, путей торговых,
И пир хмельной друзьям задал.
Князь вспомнил воинские были,
Дела купцов, дела семей.
Все угощались, ели, пили
Промеж рассказов и речей.
Звенели гусли, песни, пляска,
И скачки, и кулачный бой,
Ручьём тёк мёд, менялись яства:
Все друг за друга головой.
Лишь богатырь, что звался Поток,
Не ел, не пил, грустил, молчал.
Сидел, необъяснимо кроток,
И пира шум не замечал.
"О чём грустишь, мой славный витязь? -
Спросил его светлейший князь,-
Эй, скоморохи, ну, уймитесь!
Скажи, что за беда стряслась?"
"Я был на заводях далёких, -
Сказал печально Михаил, -
Сбивал там уток перёлетных,
И там лебёдку подстрелил.
Она, роняя кровь из раны,
Взлетела вместе со стрелой,
И скрылась в белые туманы
С моей востроженной душой.
Лишь взял я пух её лебяжий
И белоснежное перо, -
И Поток тут, бледнея даже,
Достал перо, - так вот оно!"
Добрыня, витязь, очень странно
На Михаила посмотрел,
И взял перо, затем нежданно
Он отворить окно велел.
Когда окно открыли к полю,
Добрыня встал, пошёл с пером.
Оно вдруг вырвалось на волю
И заблестело серебром.
Наружу быстро полетело.
Добрыня рысью подскочил,
И очень быстро и умело
Его перстами ухватил.
Сказал тогда Добрыня грозно:
"С колдуньи этот пух упал.
Сожги перо пока не поздно,
Пока под чары не попал,
Не стал ты тенью одинокой!"
Но головой лишь Михаил
Мотнул упрямо и высоко
Свой взор печальный устремил:
"Чудесный сон вчера приснился,
И дева-лебедь там была.
Во сне я там на ней женился.
Она прекрасна и стройна"...
Богатыри все завздыхали,
А князь промолвил: "Что ж, иди!
Чтоб мы тебя не потеряли,
Её на двор наш приводи.
Отцом я буду посажённым
На свадьбе будущей твоей,