— Убрали бы вы всю эту компанию на конюшню, мисс, пока не спустился сэр Хьюго, — раздался у нее за спиной ворчливый голос Самюэля.
Она встала, стряхивая пыль с юбки.
— Думаю, нам пока не следует отправлять ее во двор. Кошка испугается и может бросить котят.
Самюэль пожал плечами.
— Сэр Хьюго не любитель животных. Кроме лошадей, конечно.
— Разве он не любит собак? — Хлоя ласково гладила голову Данте, уткнувшегося ей в колени.
— Только не в доме, — сообщил Самюэль. — Охотничьи собаки — это хорошо, но только на псарне.
— Данте всегда спит рядом со мной, — заявила Хлоя. — Даже обе мисс Трент смирились с этим, ведь иначе он будет выть всю ночь.
Самюэль опять пожал плечами.
— Пойду-ка лучше на кухню. Сэр Хью пожелает завтракать, когда проснется.
— А разве у вас нет повара?
Хлоя прошла за ним через холл в кухню, находившуюся на другой половине дома.
— Да зачем он, когда нас всего двое?
Хлоя обвела взглядом кухню с огромным камином, вертелом, массивным столом и рядом медных котелков.
— Вас всего двое в этом доме — сэр Хьюго и вы?
Это казалось странным, но можно привыкнуть к чему угодно.
— Верно. — Самюэль разбил яйца в миску.
— О, — Хлоя нахмурилась, покусывая губу, — ну, тогда, может быть, вы мне покажете мою спальню. Я могла бы убрать туда часть вещей из холла.
Самюэль прекратил разбивать яйца и изучающе посмотрел на нее.
— Рассчитываете остаться?
— Конечно, — сказала Хлоя с напускной уверенностью. — Мне больше некуда идти.
Самюэль проворчал:
— Здесь шестнадцать спален. Выбирайте.
— Шестнадцать!
Он кивнул и бросил щепотку соли в яйца.
Хлоя еще немного постояла в некоторой растерянности, но когда стало очевидно, что он не сдвинется с места, она вышла из кухни. За свою короткую жизнь она уже успела понять, что не всюду можно рассчитывать на теплый прием и дружеское участие, поэтому и сейчас ее не особенно обеспокоила странность нынешнего положения. Хлоя была прагматичным созданием и тут же поняла, что, как всегда, должна использовать ситуацию наилучшим образом, настолько, насколько это было в ее силах. Она была готова выдержать все что угодно… Все что угодно, лишь бы снова не оказаться в семинарии сестер Трент в Болтоне, где она томилась последние десять лет. Любым способом она должна была не допустить своего возвращения туда.
Для начала Хлоя отправилась на поиски библиотеки, где, как предположил Самюэль, она могла найти свои бумаги.
Библиотека была столь же неопрятной и пыльной, как и весь дом. Данте, следовавший за ней, стал обнюхивать углы, отчаянно виляя хвостом и царапая плинтус. Вероятно, он охотился на мышей. Хлоя подошла к столу, на котором лежала кипа писем. Перебирая их, она обнаружила, что некоторые были шестимесячной давности. «Может, он читает письма только в первый день Нового года или именно в этот день он выкидывает их, так и не распечатав?» — подумала девушка.
Она нашла конверт с печатью адвокатов из Манчестера. Она встречалась с ними — это они сообщили ей об условиях завещания ее матери, поэтому она и оказалась здесь. Хлоя спрятала письмо в карман и продолжила поиски. На одном из конвертов она сразу узнала тонкий, паутинообразный почерк мисс Энн Трент и тоже взяла это послание. Хлоя довольно хорошо представляла себе его содержание. Оно должно было быть явно не в ее пользу, так что она сама решит позднее, стоит ли передавать этот документ ее новому опекуну.
Закончив поиски, Хлоя отправилась знакомиться с остальной частью дома. Данте неохотно оставил свою мышиную охоту и последовал за ней по широкой лестнице с резными перилами. Оказалось, что дом состоял из целого лабиринта мрачных коридоров, с выцветшими гобеленами на панелях стен. В углах лежала пыль, и кругом стоял спертый, затхлый запах. Хлоя была уверена, что именно так пахли мыши. Судя по энергичным прыжкам и поискам Данте, и он думал так же.
Она открывала двери пустых спален с массивной резной мебелью и непременными кроватями с пологом, укрепленным на четырех столбиках. Покрывала и полога всюду были потертыми, кое-где даже оказались порванными и свисали с рам. Девушка даже и мысли не допускала, что сможет спать в одной из этих спален, пока не наткнулась на угловую комнату с тремя окнами и большим камином. Над кроватью свисал балдахин из канифаса, тоже довольно пыльный и выцветший, но все же он был целым. Кроме того, светлая ткань казалась ей более приятной, нежели гобелены и тяжелые покрывала в других комнатах. Вышитый ковер елизаветинских времен скрывал пыльный деревянный пол. Вид из трех окон был очаровательным: на пустошь с одной стороны и на долину — с другой.
Она распахнула окна, впустив в комнату свет и воздух. Данте с выразительным вздохом шлепнулся на пол у камина, как бы одобряя выбор хозяйки. «А теперь, — решила Хлоя, — нужно заняться кошкой — устроить ее с потомством подальше от конюшни. Если они не будут то и дело попадаться на глаза, возможно, хозяин дома забудет о них. И о попугае тоже».
Ей потребовалось пятнадцать минут, чтобы устроить клетку с попугаем на широком подоконнике, а коробку с кошкой и котятами в прохладном темном комоде. Затем Хлоя вышла из комнаты, решительно закрыв дверь перед носом Данте, который несколько минут отчаянно лаял, пока она удалялась.
В конце соседнего коридора она обнаружила двойные двери. Медные ручки на них были не такими тусклыми, как другие, и она поняла, что комната, в которую они вели, была обитаемой. Апартаменты, должно быть, принадлежали сэру Хьюго. А поскольку Хлоя была неисправимо любопытна, то тут же, даже не подумав, чем это может кончиться, тихо взялась за ручку и толкнула двери, молясь, чтобы они не заскрипели.