— Что это? — спросила Кэтрин дрожащим от страха голосом. — Что это за гадость такая? Что со мной было?
Элис сглотнула слюну, закашлялась, сглотнула снова. Она с сомнением посмотрела на свои мечущиеся руки — ей никак не удавалось остановить их.
— У вас нет ребенка, — прохрипела она. — Ваш ребенок куда-то пропал.
Наклонившись вперед, Кэтрин ткнула пальцем в белый комок.
— Это и был мой ребенок?
— У вас никогда не было настоящего ребенка из плоти и крови, — сообщила Элис. — Это воск, он весь вытек из вашего чрева. Не было никакого ребенка. — В конце фразы она перешла на визг и, чтобы заглушить его, прижала ладонь ко рту. — Был воск, он просто вытек, вот и все. А ребенка не было.
Лицо Кэтрин вытянулось.
— Как не было ребенка? — не понимала она. — Не было сына для Хьюго?
Не доверяя больше голосу, Элис только покачала головой. Минуту женщины во все глаза смотрели друг на друга, онемев от ужаса.
— Только не говори ему, — взмолилась Кэтрин; в ее резком, надтреснутом голосе звучало безумие. — Не говори, что все было вот так…
Элис поймала себя на том, что потирает ладони, при этом воск скатывался в тоненькие колбаски и падал на пол, как мертвая кожа.
— Чертов воск, — пробормотала она. — Будь ты проклят.
— Никому не говори, как все было, — настаивала Кэтрин. — Соври, что случился выкидыш. Не дай бог, узнают об этом… об этом кошмаре!
Элис молча кивнула.
— Если об этом узнают… — Кэтрин помолчала, всматриваясь в подавленное, объятое страхом лицо знахарки. — Если об этом узнают, мне конец, от меня просто избавятся. Скажут, что я ненормальная, что я чудовище.
Руки Элис двигались торопливо и нервно, она все старалась очиститься от мерзкого воска; он застрял у нее между пальцами, и она отковыривала его ногтями. Кэтрин не отрываясь следила за ней широко распахнутыми глазами.
— Как могло такое случиться? — наконец воскликнула она. — Элис! Ты же опытная повитуха, ты много раз принимала роды. Разве такое бывает?
Девушка не отвечала. Перед ее глазами живо стояла восковая Кэтрин, маленькая кукла с круглым животом, она вспомнила свечной воск в пальцах, который мяла когда-то, вылепляя этот круглый живот. Она соединила восковую Кэтрин с восковым Хьюго, вставив ей в щель его восковой пенис. Все случилось в точности по ее приказу, это она предрекла, что ребенок будет точной копией отца, воскового отца. В ее памяти всплыло предостережение Моры о том, что куклы иногда «неправильно тебя понимают».
— Не знаю, — наконец отозвалась Элис, чувствуя, что инстинкт самосохранения побеждает страх. — Наверное, у вас какая-то ужасная болезнь. У вас в организме, должно быть, завелась порча. Вы бесплодны, вы способны зачать и породить только эту мерзость.
Кэтрин задрожала, в ее глазах пылал ужас.
— Значит, это моя вина, — медленно промолвила она, словно получила урок, который был выше ее понимания. — Значит, что-то во мне не так.
— Да, — подтвердила Элис, не обращая внимания на краску стыда, проступившую на щеках госпожи.
Они снова замолчали.
— Убери это куда-нибудь подальше, — велела миледи. — Никто не должен узнать об этом. — Она бросила взгляд на камин. — Сожги.
Элис кивнула. Кое-как, задыхаясь от усилий, Кэтрин выбралась из постели. Вместе они вытащили испачканную простыню, разорвали ее пополам, потом еще раз и еще. Каждый кусок свернули и сунули в огонь, который в камине едва горел. Ткань задымилась, а когда огонь захватил воск, тот заискрился и стал капать, сгорая зловещим желтым пламенем. От дыма шел запах, какой бывает в сыромятнях.
— Тебе надо привести в порядок лицо, — отрывисто произнесла Кэтрин. — И волосы тоже.
Она стала тщательно вычищать волосы Элис от воска. Девушка тем временем терла и щипала пальцами щеки, каждый раз вздрагивая, когда отрывала маленькие белые чешуйки от кожи.
— И платье, — добавила Кэтрин.
Красные рукава Элис до локтей сплошь покрывали белые пятна воска, то же самое было и спереди. Знахарка стояла, а миледи расшнуровывала на ней наряд, и наконец он упал на пол. В сундуке Элис нашла старое платье, которое госпожа не носила с тех пор, как забеременела.