Нимок промолчал, продолжая вглядываться в пустоту. Он молчал до тех пор, пока не заметил вдали едва различимую полосу «горизонта».
- Что находится на краю Свана? Есть ли он вообще, этот край мира? - наконец произнёс Нимок. - Может там я смогу найти способ подняться к небу?
- Вот тебе и цель, вот тебе и путь, - ответил голос.
Нимок открыл глаза, и ощутил, что его тело уже начало погружаться под воду. Ещё какое-то мгновение, проведённое во сне, и он ушёл бы в глубину, так и не проснувшись. Это моментально взбодрило его и рассеяло остатки дремоты. Он перевернулся в обычное положение и огляделся по сторонам. Это было довольно странно, но стаи нигде вокруг не было видно. Неужели его спящее тело дрейфовало так долго, что отдалилось от стаи на такое огромное расстояние? Ведь даже лёгкого свечения не было видно нигде поблизости.
Как бы там ни было, в какой-то мере это даже облегчало его задачу. Теперь ему уже не требовалось объяснять знакомым жукам причину, по которой он собирался покинуть стаю, выслушивать вопросы, слова непонимания и игнорировать их попытки образумить его. Этот начальный этап его добровольного изгнания разрешился сам собой. В какую сторону начать своё движение он не знал, но это было и не важно, ведь никто понятия не имел, где этот край мира, и существует ли он вообще. Поэтому главное было - продолжать движение вперёд, и это неизбежно должно было привести к чему-то.
Прошло уже довольно много времени с тех пор, как он начал свой путь. За это время он не встретил ни одной стаи, ни одного жука. Впрочем, это было даже хорошо. Иногда Нимок находил редкие заросли водорослей, и этого вполне хватало для продолжения пути. Спать без опаски он кое-как тоже приноровился, успевая проснуться вовремя, прежде чем тело погружалось под воду. Как оказалось, одному в этих водах вполне можно было выжить, и это придавало ему сил. Единственной проблемой было то, что он понятия не имел, удаётся ли ему сохранять постоянную траекторию движения, ведь вполне возможно, что он просто двигался по кругу в этой тьме.
Однажды он разглядел впереди знакомое свечение. К тому моменту он уже настолько привык к одиночеству этого путешествия в никуда, что решил не вступать со стаей в контакт. К тому же, совершенно неизвестно было, как эти жуки воспримут появление чужака. А если вдруг, каким-то невообразимым образом, это оказалась бы его родная стая, то он тем более не хотел тратить время на лишние расспросы и всё остальное. Поэтому Нимок решил обогнуть стаю, и немного изменил направление движения. Он хотел продолжить путь вперёд, обойдя стаю по дуге, но вскоре заметил одну странность. Куда бы он не двигался, влево или вправо, стая сразу же двигалась в том же направлении, параллельно его курсу. Тогда он попытался отдалиться от неё, и это получилось, но даже в отдалении, стая всё равно отзеркаливала его движения в стороны. Он мог только приближаться или отдаляться от неё, но все попытки обойти стаю со стороны заканчивались неудачей.
Преодолев такой большой путь, разворачиваться назад он не хотел, поэтому просто повернул влево и двинулся дальше, надеясь на то, что рано или поздно эта странная стая остановится наконец или изменит свою траекторию. Но прошло довольно много времени, а стая так и продолжала следовать параллельно с ним, не отдаляясь и не приближаясь. Всё это было настолько странно, что Нимок решил всё же осторожно приблизиться к ней поближе, чтобы разглядеть, что там вообще происходит.
Чем ближе он подбирался к стае, тем меньше она походила на эту самую стаю. Он совершенно не понимал, что происходит, потому что видел это впервые в жизни. Обычно, издали, стая светилась одной точкой. По мере приближения эта светящаяся точка увеличивалась в размерах, а затем распадалась на маленькие огоньки, исходящие от многочисленных тел. Но то, что Нимок видел сейчас перед собой, было вовсе не стаей. Теперь он понял наконец, что всё это время видел отражение своего собственного свечения. Вот только «что» отражало этот свет, он совершенно не мог понять. Сперва он предположил, что это какой-то огромный жук. Но даже если это было и так, то почему хитин его панциря был совершенно плоский, как водная гладь? И где хоть какие-то конечности? И где то яркое свечение, которое должно было источать это огромное тело?
Нимок никогда в своей жизни не видел стену, не видел твёрдую поверхность, кроме, разве что, хитиновых панцирей других жуков, именно поэтому он не мог понять, на что смотрел в тот момент. У него даже не было слов, чтобы как-то назвать увиденное.