Из реплик кудрявой девушки Тик запомнил только одно:
- Как она узнала, что мы вылезли через в окно? Я не оставил никакого знака. Или...
Он оставил свою реплику без продолжения, по крайней мере на несколько мгновений, и подбежал к окну, где занялся дотошным исследованием, которому позавидовал бы Шерлок Холмс.
- Да! -огрызнулся он.- Сначала я оставил открытым это малоиспользуемое окно, выходящее на ореховое дерево. Потом не вернул на место кресло, на которое мы забрались. И, кажется, я немного оцарапал стену кончиками своих ботинок. Мы вели себя как дураки...
- Я знаю, Тикуш. И, думаю, что ни Мария, ни Иоанна не настолько наивны... Я хорошо знаю Марию...
- А я еще лучше! Мое наказание. Я знаю ей цену. Если бы не это...
Дан несколько раз зевнул, не скрывая этого, приложив руку ко рту. Он даже начал раздеваться рядом с удобной кроватью, чтобы не дать Тику возможности начать новый разговор, который его гудящая голова не смогла бы вынести.
- Уже почти полночь, -он напрягся. -И мои веки стали свинцовыми, Тик. Спокойной ночи. ----- ---------Спокойной ночи.
Больше в духе подражания, что было ему обычно несвойственно, Тик разделся и без особого убеждения лег на кровать. Удовольствие от соприкосновения с мягким, удобным основанием кровати длилось недолго. Мысли роились в его голове, и образы, которые окрашивали эти мысли, не исчезали, несмотря на темноту, окутавшую комнату.
- Хм!- засмеялся он. -Как смешна была эта соломенная шляпа! Ты видели это? Когда человек снимал шляпу, казалось, что мы видим красную, немытую свеклу. И когда тот кричал, его глаза распухали... как будто кто-то дышал ему в затылок.
- Да... - пробормотал Дан, словно во сне. –Что-то в его затылке... Насос. Велосипедный насос.
- Неправда! Мне показалось, что кто-то проделал дыру в его затылке. Да... И этот паренек... тот, с вазой. Стоял как дурак, просто провернул, не глядя... И не говори... Почему всем манекенам везет? Почему он выиграл дважды? Дважды он играючи выиграл крупные призы.Я крутил... ты знаешь, сколько у меня было попыток? Тринадцать раз! Пссс! Мария права! Если учесть стоимость пончиков, то я действительно потратил четверть своих сбережений... Тринадцать раз! И что я получил? Несколько трубок и чешуйчатых орангутангов. И я каждый раз вычислял... Разве Мария не права?
- Мария... Мария... -полусонно прошептал Дан.
- Ты говоришь, как стихи читаешь.., вот как ты произносишь ее имя... Эй! Ты спишь?
- Что? - вздрогнул Дан. –Спит кто?
- Конь в пальто! Ты шептал имя Марии, как стихотворение, как песню. Точно...
- Я? Может, мне приснилось, Тикуш, - стыдливо извинился Дан. -Мои мысли путаются. Правда, дай мне поспать...
Тик высунул язык в темноту, в сторону Дана. Затем он приподнялся на локте и сказал бабушкиным голосом:
- Спи, спи, маленькое дитя... колыбельная, колыбельная... В конце концов, я могу думать про себя. И ,несомненно, у нас есть полное право и спать,и мечтать...
- Да, Кроха, я тоже имею право на сон...
- А я также заслужил думать вслух. Если не ощущаю, что кто-то меня слушает, мои идеи размываются...
- Никто тебя не слушает, Тикушка. Я заснул... Все, что нам нужно, это четверть квадратного метра тумана, кубический дециметр... наперсток...
Тик не стал его слушать. В его голове промелькнули другие образы, сначала размытые, неясные :
-В конце концов, я могу думать, чтобы рассеять тьму, окутывающую мысли.
Сначала те были растерянными, расширенными, неуверенными, но он так сосредоточился, чтобы поймать их, удержать, что ему удалось прояснить их, рассеять окутывающую их черноту. Иногда даже казалось, что он дует, сжав губы, как бы разгоняя-отгоняя волну вредоносного дыма.
- И серый человек! Какой странный человек! Все серое. Как будто он восстал из пепла... Почему он закрывал лицо? И почему он носил темные очки ночью? Интересно, он был так стар, как выглядел? Почему он не спрятал свою бороду... и его усы?
Новая волна тумана окутала Тик. На мгновение его мысли перепутались. Но он вздрогнул, как автомат, и машинально уклонился, словно его поймали на месте преступления:
- Дан! Ты спишь? -спросил он.- Ау, Дан!
- Да... да... - бормотал Дан во сне.
- Как ты думаешь, тот старик в сером действительно был таким старым? Ты знаешь? Тот, что с платком, с невидимыми усами...
- Да... да... - ответил Дан.
- Я так не думаю! Здесь происходит что-то подозрительное. И дискобол... Для чего ему нужен метатель диска? Зачем нужен старику красавец- атлет? Ты скажи мне!
- Да... да... - повторил Дaн.
Тик снова приподнялся на локте, в его мыслях возник еще один образ:
- И этот спортсмен... Нет, не метатель... Тот, что стоял позади нас. Ну, с короткой стрижкой. Он произвел приятное впечатление. Что спортсмен там делал? Ты знаешь, что он ни разу не играл? Конечно. Но он все время высматривал , как будто не хотел ничего пропустить. Если бы я только послушал его... Снова и снова играл. Сколько раз я крутил колесо? Четыре... пять раз? Сколько раз я снял банк?
Тик боролся со сном. Он не хотел, чтобы это расстраивало. Его лицо было искажено, он постоянно тряс головой, иногда впиваясь кончиками пальцев в надлобье. Образы исчезали, таяли в тумане, который Тик уже не мог прогнать своими ослабевшими силами. Волны становились все гуще и гуще, его слух прокладывал себе путь, сквозь который смутно доносились странные, лающие, мрачные аккорды фанфар. Все, что оставалось бодрствующим, осознанным, сгустилось в мягкое, тяжелое желание, которое медленно топило его, как липкая вода, как тина. Метатель диска. Он жаждал его как живое существо, как приключение, как историю из радостных дней детства, как путешествие в давнюю давность..
Вспышка ясности, пробуждения, всколыхнула его, но не вывела из оцепенения, сковавшего его тело и конечности.
"Я должен спать, - мысленно сказал он себе. -Обязан отдохнуть, и завтра буду ясен;завтра... Что будет завтра? Что я должен сделать завтра?... Где?"
Огромное колесо головокружительно вращалось. Оно кружилось и кружилось, а стальной трос, ударявший по тарелкам, не издавал ни звука.Тарелки были сделаны из дерева, а веревка - из плюша, который не издавал звуков, но посылал теплые волны тумана, волны, которые качали, обмазывали веки бархатом, проникали в уши до самых барабанных перепонок,и заставляли дышать медленнее и регулярнее.
Была полночь, час наивного, сладкого, щедрого сна, которого заслуживает детство.
И вдруг, как звонкая, уникальная, высокомерная труба, раздался крик петуха. И Тик и Дан проснулись от испуга. Казалось, будто кто-то кричит им в ухо через рупор. Сначала они не поняли, что произошло. Только через несколько минут раздалось второе "кукареканье!", такое же громкое и энергичное ,что чирешары оба сразу поняли, кто их разбудил. Дан беспомощно напрягся. Тик, однако, более практичный, подбежал к окнам и закрыл их без колебаний. Ни один из них не проснулся окончательно. Они вели себя как лунатики. Мальчики вновь быстро уснули , но не избежали внимания петуха. Его отчаянные трели пронзали стены и окна, как шелковые ткани. Тик открыл глаза и посмотрел на свои фосфоресцирующие часы. Полночь.
- Может быть, к этому времени он успокоится, - прошептал он Дану. -Он объявил полночь для нас, затем -для центральной Европы. Думаю, его не интересуют страны, расположенные вокруг начального меридиана.
- Я не знаю, почему ты шепчешь?- спросил его Дан. -Ты боишься, что он тебя услышит.
-Боюсь, что проснусь, - угрюмо ответил Тик.
..Сон не давал им покоя, но никто из них не мог бороться с ним. Спутанные образы пытались превращаться в сны. Возможно, на их лицах была нежная, спокойная улыбка расслабления, перехода ко сну. Первые вздрагивания, первые размытости и путаницы...
И снова победный трубный зов!
Прижав руки к ушам, Дaн попытался сосредоточиться и помолиться:
- Сделай что-нибудь, Кроха! Иначе я покончу с собой. Ударю себя чем-нибудь по голове... или, еще лучше, сам ударь меня по башке, чтобы мне больше не пришлось слышать убийцу.
Тик не заставил себя долго упрашивать. Он нащупал какой-то предмет где-то на ящике рядом со своей кроватью и бросил его прямо в голову Дaна.
- Положи подушку на голову, может, ты его не услышишь! Я пожертвую туфлей. Сейчас четверть первого...
- Ты думаешь, что ботинок лучше подушки? -спросил Дан.
Тик не ответил. Он открыл окно и ждал с затаенным дыханием. Почти четверть часа он стоял, дрожа, с туфлей в руке. Только в половине первого храбрая "кукушка" указала, где находится петух. Тик подозревал, что тот сидит на боковой ветке орехового дерева. Он взмахнул ботинком точно в том направлении, и изумленный писк подсказал ему, что стрелок не промахнулся. Также раздался звук ломающихся веток, как будто от падения тела.
- Думаю, это не прошло для него даром, - тихо сказал Тик.- Если и не разбил ему голову, то он сломал шею при падении.
Тик был настроен оптимистично. Но точно с того же места четверть часа спустя, петух бросил свой звуковой снаряд в небо и комнату двоих чирешаров. В ответ Тик послал ему в подарок другой ботинок, что, как и прежде, вызвало критику и ругательные отзывы, хлопанье крыльев и хруст ветвей. Протяжный вой, выраженный на птичьем языке, наполнил радостью сердце сонного чирешара.