— Когда я плохо себя веду, — прошептал Ян, — мама говорит, что меня посадят в тюрьму. Правда, посадят?
— Да нет, что ты! — успокоила его Линда, но губы у самой задрожали. От своей мамы она часто слышала то же самое.
Они отошли от решетки, но тут услышали наверху шум. Линда взглянула на лестницу и увидела над собой чьи-то ноги.
— Смотри, Ян!
Топ-топ — послышалось прямо над головой. Посыпалась пыль. Человек подошел к люку нижнего пролета и стал спускаться. Затаив дыхание, Линда и Ян спрятались за тяжелой железной дверью. Шаги медленно приближались. Это же учитель! Все ребята постарше и Лина у него учатся. Линда в школу еще не ходила, и учитель казался ей страшным и сильным великаном. Она зажала рукой Яну рот — вдруг закричит, глупый!
Но вот учитель вышел, тяжелая железная дверь лязгнула и закрылась. В замочной скважине повернулся ключ. И все стихло. Ой, как темно! Только сверху под сводом пробивается слабый лучик света, чуть освещая решетку темницы. Что же теперь будет? Как же выбраться — учитель-то ушел! Ян заплакал. Линда стала его утешать, хотя самой впору плакать.
Но Ян оттолкнул ее.
— Хочу к маме, — хныкал он.
Линда насупилась. Будто она не хочет, да больше всего на свете! Она всхлипнула, но удержалась, не заплакала.
— Давай полезем наверх, — предложила она, — оттуда все видно, море, даже острова.
Что же еще придумать, чтобы Ян успокоился? Утешая Яна, она утешалась и сама. Ей тоже страшно в каменной клетке с решетками, но Яну она ни за что не признается. А сверху хоть пробивается свет и решеток нет, там хорошо.
Но Ян не хотел наверх, он хотел домой, к маме. Линда подтолкнула его к лестнице.
— Лезь первый, я — за тобой, чтобы ты не упал, — сказала она. На решетки лучше не смотреть — страшно.
Ян уцепился за лестницу и, высоко поднимая короткие, толстые ноги, полез. Плакать он перестал. Нельзя же хныкать, звать маму да еще смотреть под ноги. Он все всхлипывал, но сзади лезла Линда и сурово подталкивала его. Ей не терпелось скорее выбраться на свет, на волю.
Малыши медленно карабкались наверх. Когда они добрались до люка, то увидели, что за ним еще один пролет, еще одна длинная и не очень-то надежная лестница. Но наверху светлее. И нет решеток.
Они взялись за руки и испуганно огляделись. Тихо. Уже не слышно ребячьих голосов. Казалось, деревня, люди — за тридевять земель. Они посмотрели наверх — там еще один люк, а за ним новый пролет.
— Давай полезем, оттуда все-все видно, — снова предложила Линда.
Но Ян упрямо затряс головой. Больше никуда не полезет. Он подбежал к люку и замер. Страх-то какой! Внизу черная зияющая дыра! Он отшатнулся и побежал к лестнице. Лучше уж наверх.
Снова они стали подниматься по шаткой лестнице, Линда сзади, Ян впереди. Вот у него с ноги упал башмак и, стукнув Линду по плечу, полетел вниз и грохнул о каменный пол. Ян заплакал: жалко башмака. Линда не умела спускаться с лестницы, пятясь, поэтому не полезла за башмаком, а, чтобы Яну не было обидно, скинула и свои. Тогда Ян и второй башмак сбросил. Оказалось, что в толстых шерстяных носках лезть куда легче. Правда, Ян все порывался подобрать башмаки, но Линда не пустила. Пришлось ему карабкаться дальше. Добравшись до следующего люка, они увидели, что за ним еще один пролет. Не увидят они ни домов, ни островов, ведь до окна еще столько лезть. Ян захныкал:
— Ты же говорила, все-все видно…
Он решил в одиночку штурмовать последний пролет и сам направился к лестнице. Линда — следом. Ян все всхлипывал, точно икал, но, когда добрался до площадки, сразу же забыл о слезах: он увидел огромный часовой механизм. Неужели они так высоко! Ян зачарованно смотрел на огромные валики и шестеренки. Тик-так, тик-так… — приговаривали часы.
— Пошли отсюда… — Теперь уже Ян тянул за собой Линду. Ему стало жутко.
Вот наверху что-то зашуршало. Бом! — разнеслось под сводами башни. Пробило половину девятого.
— Ой, даже в ушах зазвенело! — вскрикнул от удовольствия Ян. Вот бы посмотреть поближе! И он ухватился за железный барьер, собираясь перелезать.
— Что ты, туда нельзя! Нельзя, тебе говорят! — испугалась Линда и потянула его назад. — Увидела б твоя мама… — Она вспомнила о своей и осеклась. Они же без спроса на колокольню забрались. — Полезли до окна, оттуда острова видно! — Ей хотелось поскорее прогнать неприятные мысли.
— Давай, — неожиданно согласился Ян, он стал вдруг очень послушным, будто Линда и была его мама.
Он добрался до следующего люка, влез на верхнюю площадку и как стоял на коленях, так и застыл.