В такие моменты он особенно остро чувствовал своё одиночество. Молодой, здоровый мужчина, а живёт, как монах, если не считать мимолётных интрижек, о которых наутро хочется забыть. Эту бессмысленную карусель остановила случайная встреча.
Их отдел праздновал юбилей сослуживца в ресторане «Весна». Помещение было накуренным и шумным, пахло жареным мясом и дешёвым одеколоном. Артём не пил - был за рулём, - и оттого вечер казался ему особенно серым и затянувшимся. Он уже подумывал улизнуть, сославшись на срочные дела, как вдруг увидел её.
Сначала - только спину. Идеальную линию плеч, тонкую талию, округлые бёдра в простом чёрном платье. Фигура была чуть полнее стандартных «девяносто-шестьдесят-девяносто», но именно это и привлекло его. Он никогда не любил худышек, а эта незнакомка была воплощением его невысказанных идеалов. Высокая, с длинными, чуть полноватыми ногами, которые так и просились в руки, с округлыми, соблазнительными бёдрами.
Потом он увидел её в профиль. Высокая, упругая грудь - точно «тройка», а может, и «четвёрка» - как раз по его ладони. Густые русые волосы были убраны в строгую, но изящную причёску, и ему дико захотелось распустить их, чтобы они рассыпались по её плечам. Один непослушный вьющийся локон уже выбился и касался ключицы, и это рождало навязчивое, почти интимное желание прикоснуться.
Наконец он поднял глаза на её лицо. И замер. Лицо... Тут природа, казалось, решила пошутить. Изящные, почти аристократические черты - высокие скулы, аккуратный подбородок, - и на этом фоне нос. Не уродливый, нет. Просто слишком простой, массивный, не соответствующий общей утончённости. Расплывшаяся лепёшка среди нежных роз. Но, к его собственному удивлению, это его не оттолкнуло. Напротив, в этом диссонансе была какая-то трогательная, уязвимая правда. Это лицо было живым, настоящим, не зализанной до идеала картинкой из глянца.
Он, не раздумывая, подошёл и пригласил её на танец. Она обернулась, и её губы тронула нежная, чуть растерянная улыбка. Лёгкий кивок - и они закружились в вальсе под хриплые звуки оркестра. Как же приятно было ощущать её тело в своих ладонях! Она двигалась с удивительной грацией и плавностью, и у него возникло стойкое ощущение, что она серьёзно занималась танцами.
Лёгкий разговор ни о чём постепенно перетёк во что-то большее. Она оказалась умна, начитанна, но не кичилась этим, и это лишь добавляло ей очков. Непонятно, что именно его зацепило - может, эта странная сочетаемость несовершенства и грации, а может, усталость от одиночества, - но он пошёл её провожать. А потом согласился зайти на чашку чая. А потом... остался у неё на ночь. И ни о чём не пожалел.
Из разговоров он узнал, что её зовут Нина, что она старше его на три года и что у неё есть восьмилетняя дочь Руслана, которую она растит одна.
Утром, после ночи, что иначе как крышесносной и не назовёшь, она, глядя куда-то в сторону, спокойно сказала: «Давай не будем ничего усложнять. Свободные отношения. Без обязательств». Он, недолго думая, согласился. Она ни капли не напоминала Наташу - ни внешностью, ни характером. И её предложение идеально вписывалось в его тогдашнюю жизненную философию - никаких привязанностей, никакой боли. Это был идеальный формат: тепло, страсть и никаких вопросов о будущем.
Позже он познакомился с Русланой. Девочка с серьёзными глазами собиралась в школу, а они - на работу. Она была не по годам развита, и Артём с удивлением ловил себя на мысли, что в её годы он бегал по дворам и гонял мяч, а она уже могла рассуждать о жизни и своих планах на будущее. В её присутствии он чувствовал странное спокойствие, как будто эта маленькая, умная девочка была камертоном, настраивающим его на какую-то новую, незнакомую частоту.
Квартира Нины оказалась неподалёку от ресторана, где он оставил свою машину. Забрав её со стоянки, развёз сначала Руслану в школу, потом Нину на работу и рванул в свой отдел.
И как нельзя кстати. На работе начались проблемы. Его дядя, бывший начальник отдела, полгода назад ушёл на пенсию, и на его место назначили его вечного соперника - Ушакова. С этого момента для Артёма начался ад. Не проходило и дня, чтобы Ушаков не придрался к нему по любому, самому ничтожному поводу, раздувая его до небес. Коллеги сочувствовали, но что они могли сделать против начальника?