- Пройдя обряд крещения, твоя невеста очистится от всех прошлых грехов, и младенца тоже следует окрестить. Это благое дело, Андрей, если ты две души приведешь к свету истинной веры. Благословляю тебя, сын мой.
Получив благословение священника и поддержку Афони, Андрей воспрял духом. «Сейчас точно все получится, отец Василий на моей стороне»
Изограф с особым рвением работал в мастерской, а вечером вышел на улицу в приподнятом настроении. Морозный ветер охладил его лицо. При выходе из церковных ворот возник темный силуэт. Борис-десятник в теплом тулупе, широко расставив ноги, руки в карманах, сабля в ножнах, с ухмылкой на губах встречал молодого изографа…
112. Угроза
Улыбка десятника не предвещала ничего хорошего. Андрей от неожиданности растерялся, чуть не налетев на Бориса.
- Здорово, изограф.
- Здрав будь, Борис. А ты чего здесь? Поздно уже, отец Василий ушел…
- А у меня к тебе дело. Не ходи больше к Измире. Целей будешь.
Борис положил руку на эфес сабли, и Андрей похолодел. Пробормотал:
- А почему?
- Вот ты глупый. Найди себе другую женщину. А Измиру забудь. А то мало ли что с тобой случиться может – Борис, не спеша вынул саблю наполовину и обратно в ножны спрятал – ну я тебя предупредил. Пока, изограф.
Борис резко развернулся и прочь пошел уверенным шагом, как полагается воину. Зато у Андрея ноги ватными стали. «Вот я попал, так не зря про Бориса говорят, что он за Измирой бегает, а зачем тогда на Красаве женился?» - подумал он и поплелся к избе отца Василия.
Дьяк Афоня встретил его вопросом:
- Что с тобой, Андрюха, словно привидение встретил?
Андрей плюхнулся на лавку, снял с головы шапку.
- Чего-то мне нехорошо – пролепетал он.
- Захворал что ли?
Андрей на лавку прилег и тулупом укрылся. Жизнь, как качели: вверх-вниз. Так хорошо было, только размечтался, что все у него как надо получится, и вот опять все прахом пошло, где же ему с десятником тягаться?
Отец Василий пришел, отряхнулся от снега. Спросил у Афони:
- А чего это Андрейка спит?
- Не знаю. В мастерской своей переработался, должно быть. От ужина отказался…
- Ну, пущай спит. Проспится, человеком будет. И правда, много работает парень – согласился Василий.
Утром отец Василий и дьяк Афоня проснулись, на утреннюю службу собрались, а изограф все на лавке лежал, тулуп с него свалился на пол. Афоня ладонь на лоб Андрея положил.
- Ух ты! Да он горит весь. Жар у него. Захворал-таки наш изограф – заволновался Афоня.
- Позови лекаря, и будем за Андрейкино здоровье молиться. Да поможет ему Господь – сказал отец Василий.
Праздник Водосвета прошел, а сваты от изографа так и не появились. Медок был разочарован.
- Похоже, раздумал жених… Жаль.
- А может, и к лучшему, Измира с нами останется – пожала плечом Рябинка.
- Пойду к родителям, узнаю, какие новости в селе – сказал Медок и ушел.
Измира пряла пряжу в уголке и грустила. «Вот и изограф от меня отказался, а что я хотела? Кому я нужна? Но, зачем приходил? Рассказы тут рассказывал… А свататься на пришел. Испугался, что ребенок у меня? Или это я что-то не так сказала?»
Ивушка на своем посту возле люльки сидела.
- Вот и хорошо, что не пришел. Пусть не увозит нашу Изу за тридевять земель. Зачем он Изе?
- Глупая ты, Ивушка – сказала Рябинка – так боги повелели – женщина не должна быть одна.
- Измира не одна! Она с нами! – возмутилась Ивушка.
- Когда ты подрастешь, Ива, ты тоже выйдешь замуж, да помогут тебе боги, надеюсь, они пошлют тебе хорошего человека. Тогда ты уйдешь от меня и Лютика, у тебя родятся свои детки. Вот и Измире нашей нужен муж, своя семья, понимаешь?
- Не-а… Хочу, чтобы мы всегда вместе жили – шмыгнула носом Ивушка.
- Маленькая ты еще… - вздохнула Рябинка.
Медок вернулся вечером, принес гостинцы от Рябы.
- Узнал кое-что. Говорят, захворал наш изограф. Вот ведь не везет Измире. Слаб здоровьем, оказался жених.
- Да, помогут ему боги – проговорила Рябинка.
- Что с ним? – спросила Измира.
- Простыл, похоже… А чему удивляться? Он и на вид хилый какой-то – ответил Медок.
Измира подумала: «И правда, невезучая. Был жених, и тот захворал. Жалко парня»
Через несколько дней дверь в избу отворилась, и молодой дьяк Афоня, перешагнув через порог, возвестил:
- Мир вашему дому, здравы будьте хозяева!
Хозяева дружно к нему повернулись. Следом за Афоней, в избу проник и Андрей, вид у него был бледный, изможденный, лицо осунулось, глаза блестят, он снял шапку, поклонился.