Девушки и дети у больших ворот стояли, жениха с невестой ожидая, чтобы зерном новобрачных закидать. Врата в городище охраняли два новых идола – Перун с одной стороны, его жена Перуница - с другой. Пепел и Рыжик изготовили их из дуба под руководством Чернека. Он принес пергамент с изображением этих богов и помогал Пеплу тесать и вырезать из дерева высокие фигуры, Рыжик в кузнице металлические детали изготовил: блестящий шлем, меч и стрелы для Перуна, головной убор и украшения для Перуницы. Волх одобрил, а мужики установили идолов у ворот.
Цветана с сестрами и подружками сгрудились возле идола Перуницы, обсуждали Соловушку, невесту Рябчика.
- Смотрите, идут! – крикнула Снежана.
Рябчик, повязанный лентой с Соловушкой, гордо вышагивал рядом с невестой, процессия из ближних родственников их сопровождала, среди них и Всевид. Увидев его, Цветана смутилась, вынула из лукошка горсть зерна, кинула в Рябчика и Соловушку, другие девушки тоже бросали зерно новобрачным, песню заздравную напевая, присоединились к процессии, все ко двору Вождя направились.
За столы усаживаясь, Цветана меж сестер расположилась, а Всевид напротив оказался, смотрел на нее пристально, смущая взглядом дерзким. А как хороводы начали водить, так Всевид ее за руку взял и с нею рядом танцевал. Пепел хмурый сидел, мрачный, не пилось, ему не елось и плясать не хотелось.
- Ты чего это, Пепел, не весел, головушку повесил? – Златогрива его за руку ухватила, в круг веселый приглашая – пойдем плясать, Рябчика и жену его прославлять.
- Не хочу я хороводы водить, не весело мне, Злата – отказался Пепел от пляски и в сторонку отошел.
- Ну, что ты такой бука, Пепел? Не грусти по Цвете, не убивайся. Решена ее участь, отец сказал по морозу первому отдаст ее за Всевида-охотника.
- Правда?
- А что ли я врать тебе буду? Сама слышала…
Пепел в сторону Всевида сердито взглянул. А тот шептал что-то на ушко Цветане, а та улыбалась в ответ. Пепел кулаки сжал, не оправдались надежды, не отказал Вождь охотнику.
- Цветана Белосветовна, нет никого краше тебя. Знаешь ведь, мечтаю женой тебя своей видеть? – спросил Всевид.
- Знаю, Всевид Дорохович – ответила девушка.
- Ты не сомневайся, красавица, за мной ты как за стеной крепкой жить будешь. Стану лелеять и нежить тебя, голубушка. Веришь ли, Цветочек?
- Верю – скромно улыбнулась в ответ Цветана.
Вождь рядом с Весною сидел за пиршеством наблюдал.
- Вот видишь, женушка, выросли наши дочери. Разве плохая пара – Цветана и Всевид? Посмотри, как они воркуют, чисто голубки. Решено, свадьбе быть – сказал Вождь…
Так и была судьба Цветаны решена. Вождь и Кузнец сговор совершили, по рукам ударили, чарку выпили.
- Согласен я, отдать дочь старшую за Всевида. Будем к свадебке готовиться, Кузнец.
На девичник в терем Вождя Соловушку позвали, очень голос у нее певучий.
«И плавала утица по росе,
И плавала серая по росе.
И плакала девица по косе
И плакала красная по косе.
- А кто ж мою косыньку расплетет,
А кто ж мою русую расплетет?
А кто ж мою головоньку почешет,
А кто ж мою гладеньку почешет?
Расплетет же косыньку сестричка,
Почешет головоньку матушка.
Заплетет же косыньку невестка…»
Подружки подпевали Соловушке, сама она мелкая, неприглядная, из Ручи привезенная, сначала не больно ее местные молодки принимали, с подозрением поглядывали, но привыкли, признали своей, все-таки голосистая, на праздниках такие в почете. Да и рассказы ее про село родное Ручи очень интересные.
Цветана сидела на высоком табурете в белом платье с причудливыми узорами на груди, сестра Златогрива неспешно расплела длинную русую косу невесты, Весна гребнем красивым шелковистые волосы расчесала. Подруга Нежка новую косу причудливо заплела, ленту алую вплетая, а Снежка венец узорчатый на голову старшей сестры одела.
- Какая ж ты у нас красивая, Цветана – промолвила Весна, утирая слезу.
Соловушка снова запела голосом печальным:
«Куковала кукуша в садочку,
Приложивши голову к листочку.
Ее пташки спрашивали:
- Чего ты, кукуша, кукуешь?
- Как мне, кукуше, да не куковать?
Свила я себе гнездечко,
Снесла я себе яичко.
Откуль прилетел орлище,
Он мое гнездечко разорил,
Меня, кукушу, с собою взял.
Плакала Цветочка в светлице,
Приложивши голову к сестрице.
Ее девушки спрашивали:
- Чего ты, Цветочка, так плачешь?
- Всевид венок разорвал…»
Жарко топилась печка, на столе угощения для подружек – караваи, пряники, кисель клюквенный.