Весна бросила месить тесто, обернулась к гостье.
- Как это роет? Зачем?
- Как звери роют, руками… Идти-то ей некуда. Сказывают, в тягости она. Хочет схорониться в норе своей от зверья дикого…
- Что же это? Колдун прогнал ее что ль?
- А что Колдун? Он ее подлечил, подкормил, пока слаба была, а как окрепла, так и иди куда знаешь. Нам-то ее в городище не надоть, вдруг детишек или девок сглазит…
- Ряба. А вот кабы тебя, тяжелую, да за частокол в ночь вытолкали, ты бы чего делать стала?
Рябушка глаза округлила и рот открыла.
- Щур меня, щур меня… Ты чего такое сказываешь, Весна? Как это в ночь за частокол? Это ж верная погибель!
- Погибель. От холода, от зверей… Не знаю, как ты, Ряба, а я помогать ей пойду. Где наша лопата? Не дело это, руками, как зверю дом себе выкапывать.
Весна накинула на голову старый платок, скинула передник. Ряба испуганно хлопала очами.
- Так ведь… это Вождь… что Белосвет скажет? Весна?
- А что Белосвет? Да, он Вождь, и муж мой возлюбленный. Но он – мужчина. А мы – женщины. Понимаешь? И Горемыка тоже женщина, и дитё у нее внутри, оно-то чем виновато?
Весна, завернула в тряпицу хлеб, положила в котомку, туда же кринку с молоком, достала из сарая лопату. Ряба следовала за ней, осмысливая сказанное, потом вдруг прониклась идеей взаимовыручки, сказала:
- Я с тобой, Весна. Давай, еще топор возьмем, пригодится.
- Ага, идем, Ряба, пока мужиков нет…
Весна с лопатой и котомкой шла впереди уверенным шагом, пусть что хотят, то и говорят люди, она в своей правде. Рябушка за ней, с топором. Волчица сопровождала их за околицу…
Горемыка копалась у обрыва, земля там рыхлая, вот и выбрала она себе место для землянки. Ползая на коленках, она выгребала руками грунт.
- Боги да помогут тебе, Горемыка! – услышала она женский голос, обернулась, откинула грязной рукой волосы со лба.
Две молодые женщины и волк, у одной из женщин топор, у другой лопата. В черных очах испуг мелькнул, что такое? Мужчины не убили, так женщин прислали, одна топором зарубит, другая закопает. А буду сопротивляться, мне волк глотку перегрызет. Глаза так и бегали с одной на другую, с какой стороны нападения ждать.
- Да ты не боись, горемыка. Мы помочь пришли. Тебя, зовут-то как? – спросила Весна.
Горемыка смысл сказанного не уловила, вроде слова знакомые, а говор-то другой совсем.
- Я – Весна, она Ряба, а ты кто? – Весна повторила свой вопрос, подкрепляя жестами.
- Не-жда-на – произнесла горемыка, прикладывая руку к груди.
- Ха! Неждана! Точно, ее не ждали, она пришла – хихикнула Ряба – ну и чего ты тут накопала? Обвалится ведь. Надоть потолок-то укрепить…
- Нарубим березок молодых, и укрепим – сказала Весна – но спервой, покормить Неждану надо, голодная, небось?
Весна достала из котомки крынку с молоком, хлеб с яичками, расстелила на пне тряпицу, пригласила Неждану к «столу». Чумазая девушка, вытерев руки о подол рваного, грязного платья, жадно схватила краюшку.
- Приодеть бы ее – вздохнула Весна.
Пока чужеродная Неждана утоляла свой голод, волчица Ва смотрела на нее внимательно. Весна и Ряба за дело принялись, рубили молодые деревца, складывали подле норы. Насытившись, Неждана, кусочек волчице отдала…
Втроем-то дело быстрее пошло, да лопатой копать совсем другое, чем руками, углубили нору, укрепили березовым каркасом, веток натаскали, вход запрятали. А солнце-то уж садиться начало за деревья.
- Бежать нам домой надоть, Белосвет с мужиками вернется скоро…
Весна и Ряба оставили Неждану в норе, и в село поспешили, волчица впереди бежала.
Не успела Весна отмыться от грязи, а Белосвет уже на пороге, взглянул на жену любимую хмуро. «Ясно дело. Уже рассказали люди добрые»
- Ну, что, жена, расскажи, где была, что делала?
- Ты и сам знаешь, Белосвет. У обрыва была, горемыке помогала, сгинет ведь несчастная… Жаль мне ее. Прости, муж, наказывай, коль виновата.
Весна голову опустила. Хмурый Вождь, ремень снял, в руке сжал, готовый пустить в ход. Заметил, как сжалась супруга, втянула голову в плечи.
- А ты себя виновной не признаешь? Так? Пробегала весь день, печь не истопила, кашу не сварила, терем не прибрала! Это не вина?!
- Вина моя, я все сделаю… - прошептала она.
Ударить любимую не получилось, и Вождь, недовольный сам собой, откинул ремень в сторону.
- Горе мне! Жена Вождя роет норы на виду у всего моего народа, ты позоришь меня, Весна!
Жена упала на колени.
- Прости неразумную… Доброта – не позор.
- Доброта для Вождя – слабость. Людям сила нужна.
Он рукой махнул и оставил жену, стоящую на коленях, ушел на улицу. Она не поняла, простил ее муж или нет. Слава богам, бить не стал. Весна вскочила на ноги, ремень подняла, на место положила, принялась на стол собирать.