Антонио рефлекторно дернулся в отчаянной попытке освободиться.
— Кажется, я попал в точку! — довольно улыбаясь, поднялся Фридман.
— Поверь, уже очень скоро ты будешь горько жалеть…— шипел сквозь разбитые губы Антонио, — что твоя мать не сдохла еще до того, как ты родился!
Острая боль прошила затылок и темнота обрушилась на него.
24
— Том! — воскликнул Антонио, распахнув глаза, и тут же застонал от пульсирующей в голове пронзительной боли. Губы были покрыты коркой запекшейся крови. Все тело ныло, при малейшем движении напоминая о своем существовании. Он помассировал виски. Стало гораздо хуже. Один глаз заплыл и плохо видел. Второй вроде бы моргал нормально. Антонио стиснул зубы и постепенно переместил отчаянно болящее тело в вертикальное положение. С одной стороны очень болела грудь — сломаны ребра? Ничего, бывало и хуже, главное развязали. Память возвращалась гораздо медленнее подвижности. Том... Он заставил себя проглотить подкативший к горлу колючий комок паники и постарался рассуждать логически. В Управлении Тома не тронут. Это, по крайней мере, неразумно. Возвращается Том поздно... Фридман блефовал. Точно блефовал. Он не знал наверняка, в каких они отношениях, и блефовал. А если нет? Как назло в отчаянно болящую голову тут же полезли всякие непотребные подробности с участием Тома и головорезов Фридмана. Антонио обхватил голову руками и постарался не завыть. Нет, он не посмеет его тронуть. Потому что тогда... Тогда... Кровь от гнева закипала в венах. С трудом встал и добрался до двери — закрыто. Пнул ее, треснул по ней кулаком и закричал. Не посмеет. Не тронет! Нет! Нет! Нет! Он блефовал. Блефовал...
Нет ничего хуже неизвестности. Нет ничего хуже бездействия. Хотелось позвонить. Всего один звонок, и самое позднее через час Фридмана повесят за яйца на Бранденбургских воротах. Только сначала... Мысленно он отомстил ему много раз. Фантазия подкидывала то одну пытку, то другую. Ему было наплевать и на свое разбитое лицо, и на переломанные ребра, главное, чтобы... Нет, это все блеф. Чистой воды блеф, не иначе.
Антонио сидел на полу, прислонившись спиной к стене, и обдумывал план побега. Драться он умел, хоть и не любил, и всегда предпочитал решать вопросы при помощи оружия — так быстрее и надежнее. Сейчас оружия при нем не было, зато были крепкие руки и злость. При не очень большом численном преимуществе противника, шансы вырваться все-таки были. Впрочем... Антонио хищно прищурился... В бою ведь побеждает не тот, у кого численный перевес, а тот, кто умнее. Значит, надо думать на шаг вперед и работать на опережение, тогда все получится. Замок лязгнул и дверь открылась. Антонио все так же неподвижно сидел у стены, прислонившись к ней спиной. Сначала в помещение вошел высокий мордоворот, окинул взглядом пленника, оценил обстановку, только после этого появился Фридман и еще один охранник. Это, видимо, и есть те люди, которые его избили несколькими часами раньше.
— Синьор Гарсиа, отлично выглядите, — сиял белозубой улыбкой Джон.
— А у вас синяки под глазами, — хриплым голосом отозвался Антонио. — Плохо спали?
— Ну так что там с моими деньгами? — поинтересовался Фридман, пропустив сомнительный комплимент мимо ушей.
Антонио с огромным трудом поднялся и посмотрел на него сверху вниз.
— Не помню, когда вы назначали меня своей личной экономкой.
Он то и дело прикрывал глаза от блуждающей по телу боли и придерживался рукой за стену, чтобы не упасть. Главное, чтобы Фридман понял, что он слишком слаб, его не надо бояться, и подошел поближе. Фридман или один из его охранников. Лучше Фридман. У них хоть и разные весовые категории, но вряд ли плотный мужчина будет настолько проворным, чтобы успеть оказать достойное сопротивление. Антонио пошатнулся и привалился плечом к стене.
— К чему этот сарказм? Вы же знаете цену вашего глупого упрямства.
Фридман кинул в него какую-то грязную тряпку. Антонио едва успел подхватить.
— Узнаете?
Он развернул ее, и пол под ногами провалился — разорванная и окровавленная футболка Тома. Она была на нем утром. Он завтракал в ней... Антонио тщетно пытался собрать волю в кулак и совладать с бешено несущимся по венам, словно скоростной поезд по расхлябанным рельсам, пульсом. Руки предательски затряслись.
— А это чтобы, так сказать, сомнений не возникало. — Фридман достал из кармана черно-белую распечатку и продемонстрировал ее пленнику. На ней Том с завернутыми за спину руками, был прижат коленом к каменному грязному полу. Антонио заметил и ссадины на лице, и то, что он голый. По крайней мере, по пояс. Он подслеповато прищурился и чуть наклонился вперед, чтобы лучше рассмотреть нечеткий снимок. Фридман ухмыльнулся и сделал шаг ему навстречу, поднося бумагу ближе к носу. Рокировку сил Антонио произвел настолько стремительно, что оба охранника ничего не успели понять. Одним мощным резким движением он ухватил Фридмана за руку и дернул на себя, второй рукой с силой зажимая его шею, а первой выхватывая пистолет из кобуры под мышкой. Еще секунда — и ближайший к Антонио охранник как подкошенный рухнул на пол. Звук выстрела, отразившись от стен, заметался по подвалу.
— Брось оружие! — приказал второй, направив ствол на Антонио.
Антонио лишь приставил дуло к голове Фридмана.
— Не думаю, что это действительно хорошая идея, — ответил спокойно. — Я такой сегодня нервный, могу и на курок нажать случайно.
Они стояли друг напротив друга. Антонио быстро просчитывал варианты — выстрелить первым и убрать охранника, а если тот его опередит и попадет в Фридмана, как тогда найти Тома?
— Билл! — раздался предупреждающий крик.
Он нажал на курок. В следующее мгновение что-то ударило в плечо, оттолкнув к стене вместе с Джоном. Тело мужчины как-то обмякло, повисло у него на локте. От дверей к нему со всех ног кинулся Том. В застегнутой наспех на голое тело рубашке.
— Том, — облегченно выдохнул Антонио, позволяя тяжелому телу свалиться к его ногам. — Ты... — Он схватил обеими руками его за плечи, заглянул в глаза.
— Как они тебя... — с болью произнес тот, осматривая разбитое лицо.
— Ты? — слова застревали в горле.
— Нормально. — Он продемонстрировал ему рану на виске. — Приложили, суки, о стену сильно.
Антонио порывисто его обнял.
— Пойдем, — чуть отстранился от него Том.
— Мог бы поторопиться, — с обидой буркнул Антонио.
Том усмехнулся и ногой выбил в дальний угол небольшой пистолет из руки Фридмана.
— Скажи спасибо, что вообще успел! — проворчал Том, потянув его к выходу.
— Они мне костюм испортили, — капризным голосом пожаловался Антонио.
— А ты тоже хорош, рот раззявил, беседы тут беседует стоит. Стрелять надо! Чему я тебя учил, а? Сначала пулю в лоб, а потом здороваться.
Антонио по дороге подхватил пистолет второго охранника. Вот теперь хорошо. Вот теперь можно и поговорить.
Том вел их по длинному коридору с низким потолком. Наверху приглушенно слышались выстрелы, иногда громыхало что-то более солидное, и тогда пол под ногами начинал вибрировать, а с потолка сыпалась мелкая труха. Поднявшись по крутой винтовой лестнице в гараж, Том велел быть предельно осторожным — дом Фридмана был окружен полицией и войсками, которые пытались выбить из него активно сопротивляющихся бывших коллег Антонио.
— Операция только началась. Фридман даже не успел узнать об этом.
— А ты? — сквозь сбитое дыхание выпалил Антонио.
— А меня, — Том на четвереньках, с силой оттолкнувшись, проехал по мраморному полу на коленях под подоконником. Антонио последовал его примеру. Оказавшись в безопасности, они на несколько секунд затаились. — Меня вечером приложили мордой об стену в подъезде. Очнулся в какой-то комнате, связанный. Фридман сказал, что ты им денег должен... А минут десять назад уже наши...