Вход в пещеру, жилище первобытных охотников, был обращен прямо на восток, и в то ясное весеннее утро один из них мог позволить себе, отрешившись от хозяйственных забот, наблюдать в проем скалы, как из-за горизонта выкатилось дневное светило. Оно при своем появлении стерло с небосклона нежный румянец зари, предвестницы его торжественного восхождения. Солнце из-за утренней дымки не настолько яркое, чтобы не позволить лицезреть себя: светило выглядит огромным, слегка приплюснутым шаром, розовато-красным, как новорожденный младенец. Если бы в течение дня охотник продолжал наблюдение за Солнцем, то он заметил бы, что, чем выше над землей поднимается раскаленный диск, тем более ослепительным становится он. И вот уже на него невозможно стало смотреть.
Достигнув ровно в полдень наибольшей высоты на Небе, Солнце оказывалось в той части горизонта, которая определяется теперь как юг, а для предка она была, быть может, просто «стороной правой стены пещеры». Это время наибольшего в тот день проявления мощи светила, расцвета его сил, как у человека пора возрастной зрелости. Вслед за тем Солнце начало медленно сближаться с Землей, но в зоне, прямо противоположной той, куда обращен вход в пещеру. По мере приближения вечера светило заметно умерило свой жар и блеск, затем, затухая, покраснело, опять слегка сплющилось, как бы увеличилось в размере и, наконец, окончательно потеряв силы, сначала припало к земле, а потом скатилось куда-то за край горизонта. Скорбный багрянец холодной вечерней зари раскрасил небосклон, знаменуя завершение дневного путешествия Солнца.
Наутро, как мог легко убедиться каждый обитатель пещеры, все в жизни светила — его рождение, зрелость и закатная смерть — повторилось в той же строгой последовательности, что позже как раз и обусловило выделение людьми самой простой единицы времени — суток. Но если предок был не просто любознателен, но и внимателен, а также, что не менее важно, терпелив настолько, чтобы продолжить и далее свои наблюдения за примечательными особенностями странствий Солнца в глубинах Неба, то он вскоре заметил новые обстоятельства жизни дневного светила, не лишенные для него интригующего интереса. Настало утро, когда любопытствующий охотник так и не дождался появления Солнца, поднимающегося из-за края Земли, в проеме входа в пещеру. Оно в то утро не только взошло раньше, но и появилось на небосклоне в непривычном месте. Это, очевидно, поразившее вначале обстоятельство могло для предка означать лишь одно — Солнце, оказывается, не всегда восходит в одном и том же месте горизонта, а день ото дня незаметно для глаза смещаясь при подъеме из-за восточного края Земли, однажды может подняться в Небо там, откуда первые утренние лучи его не смогут попасть внутрь каменного жилища. Элементарное любопытство порождало недоуменный вопрос — где же оно теперь восходит?
Для получения нужного ответа предку пришлось на следующее утро подняться пораньше и обязательно выйти из пещеры на прилегающую к ней площадку. Здесь его поджидало, возможно, первое в истории становления астрономии открытие — Солнце восходило теперь по левую руку, в стороне левой стены пещеры, т. е. как раз противоположной той стене скального жилища и стороне горизонта, где светило в полдень достигало наибольшей высоты. Иначе говоря, оно стало восходить в месте горизонта, расположенном ближе, чем ранее, к северу. Более того, вечером того же дня предок имел шанс сделать еще одно открытие — обратившись лицом к заходу, он мог отметить для себя, что Солнце скрылось за горизонтом правее замеченной ранее точки, т. е. ближе все к той же северной стороне. Уловить изменение в полуденной высоте светила на юге было, очевидно, делом отнюдь не легким. Но с течением времени пришла такая пора, когда и для самого равнодушного и ненаблюдательного обитателя пещеры стало ясно, что Солнце не только каждый раз сдвигается с мест своих предшествующих восходов и заходов к северу, но одновременно в полдень поднимается все выше на юге. Пребывание его на небосклоне становится к тому же день от дня продолжительнее, а отсутствие в неведомом мире, где-то за краем Земли, короче.
Замеченные предком закономерности в жизни дневного светила производили особо сильное впечатление потому, что сопровождались грандиозными переменами во всей природе. Чем ближе к северу по горизонту восходило Солнце, тем сильнее оно в течение дня прогревало землю, жадно пожирая потерявший морозную свежесть снежный покров и с оглушительным грохотом взламывая на реках потемневший лед. Земля на глазах пробуждалась от длительной, всем в пещере надоевшей зимней спячки, все вокруг покрывалось радующей глаз зеленью и наполнялось вдохновляющими голосами жизни. А оттуда, где светило в полдень достигало наибольшей высоты, как из широко распахнутого им же в небосклоне проема, бесконечной чередой потянулись птичьи караваны, которые огласили потеплевшую округу торжествующими кликами весны. Предок не мог без волнения отметить весьма примечательное обстоятельство: клинья строя пернатых нацеливались к той же загадочной по притягательной силе стороне горизонта, куда торопливо устремлялось и само Солнце, шаг за шагом перемещаясь при каждом восходе очередного весеннего дня. Казалось, все живое в воздухе пришло в движение и направилось в «сторону левой стены пещеры» — на север.