— Муза Панкратьевна, зачем вы так? — робко заступалась за Гаврилу Федина мать. — Не на улице же жить ему зимой.
— Сами из милости поселились в квартире.
Зима вступила полностью в свои права. Дни стояли морозные, ветреные. Солнце садилось в красных закатах. Дорогу в степи переметало, но шоферы продолжали вывозить из глубинок зерно на элеватор.
Гаврила в гараже ремонтировал старую автомашину. С работы приходил поздно и долго отмывал грязные руки.
— Гаврила, наверное, холодно работать? — часто спрашивал Федя. — Сегодня двадцать пять градусов. Сам термометр смотрел, он у нас на школе висит.
— Не жарко, — шофер зябко тер руку об руку. — Вчера пока гайки прикручивал, все пальцы отморозил. Надо что-нибудь придумать!
Федя заинтересовался. Он принимался строить разные планы, стараясь представить, что сделает Гаврила. И каждый вечер задавал ему один и тот же вопрос:
— Придумал?
— Нет еще, ничего не сообразил, — парень застенчиво улыбался и краснел.
Однажды Гаврила открыл свой фанерный чемодан. В нем лежали пара белья, серый растянутый полушерстяной свитер и несколько книг, старательно обернутых газетами.
— Интересные? — не утерпел Федя и потянулся к книгам.
— Учебники. Когда из школы механизации уезжал, все свои книги библиотеке подарил. Сейчас мне для занятий одни учебники нужны. Плохо, что здесь нет вечерней школы. Хоть в Степняк переводись.
— Уедешь? — с испугом спросил Федя и подался вперед.
— А что делать? Все свое время расходую зря. Ты книгу про охоту читаешь, это пустое. Надо больше тебе в задачник заглядывать. Лишний раз позаниматься никогда не грех. Да ты что нос повесил? Я ведь не завтра уезжаю!
Гаврила взял учебник по литературе для восьмого класса, удобно устроился и принялся читать.
Феде хотелось поспорить с Гаврилой, заступиться за книгу Аксакова. Но у него не хватило решимости оторвать его от чтения. Он долго ходил из угла в угол, не зная, чем ему заняться. Потом достал из-под кровати сумку со своими учебниками и тетрадями и прочитал заданный урок, чего почти никогда не делал дома.
С того дня так и повелось. Шофер после ужина доставал свои учебники, а рядом садился заниматься Федя.
— Поздно мы, брат, с тобой засиживаемся, — сказал однажды Гаврила и озабоченно посмотрел на мальчика. — Мать, наверное, спать хочет. Бедная, за день как намается. Надо будет что-нибудь сочинить!
— Ты уже раз придумал, — недоверчиво сказал Федя и засмеялся.
— Придумаю, — упрямо сказал Гаврила.
Прошло больше недели, и Федя совсем забыл об этом разговоре. Не вспоминал о нем и Гаврила. Но однажды он пришел с работы с большим свертком и, подмигнув, сказал:
— Забыл?
— Что там?
— Угадай. — Парень осторожно принялся развертывать бумагу.
Федя увидел электрическую лампу с алюминиевым отражателем.
— А пружины зачем?
— Понимать надо! — Гаврила нажал пружину, и цепкие лапы обхватили спинку стула. — Теперь будем свет раньше гасить: пусть мать спит.
— Можно, я попробую? — восторженно спросил Федя.
— Попробуй!
При новой лампе приятели занимались дольше обычного. Федя успевал сделать все уроки.
На другой день к ним под разными предлогами несколько раз заглядывали Алла и Муза Панкратьевна. Наконец пожаловал сам Роман Петрович. Он мягко ступал в больших растоптанных валенках.
— А ну, покажи, что ты тут смастерил? — Роман Петрович нажал пружину, снял лампу. — Аллочке понравилась она. Сам сделал? Я у тебя ее беру. Четвертак получишь!
— Лампа нам самим нужна, — резко сказал Федя.
— Молчи, двоечник! Если бы с тобой Алла не занималась, что бы ты делал? — грозно прикрикнула Муза Панкратьевна.
— А сколько она занималась? Один раз. Мне Гаврила больше ее помогает, — не выдержал Федя. — Были двойки, но я их уже исправил!
— Пусть хозяин скажет! — требовательно сказал Роман Петрович.
— Я не продам, — протянул Гаврила руку к лампе. — Не для того делал.
— Дурак! От денег отказываешься! — Роман Петрович кинул лампу на кровать. — Я в городе куплю Алле настоящую.
— Молодец, Гаврила! — шепотом сказала Федина мать, когда соседи вышли из тесной комнатушки. — За деньги не все можно купить. Вы занимаетесь с Федей, и лампа вам нужна.
Гаврила так подробно рассказывал о своем старом грузовике, что Федя без труда представлял, как он ремонтировал мотор, менял задний мост, регулировал тормоза. И, наконец, настал такой день, когда Гаврила обрадованно воскликнул: