– По легенде, только истинный гриффиндорец может вынуть меч из Распределяющей шляпы, – поучительным тоном произнесла Гермиона. – Том оказался в Хогвартсе в сорок третьем, когда профессор Дамблдор уже преподавал трансфигурацию. Если бы кому-то удалось достать меч, он бы знал.
– А если меч когда-то вынули, а обратно вернуть забыли? – поддержал Гарриет Рон. – И он осел в частной коллекции так же, как чаша Хаффлпафф? А Том приметил его и присвоил?
И они вдвоем требовательно уставились на Гермиону. В отсутствие контраргументов та лишь пожала плечами с крайне скептическим видом.
– Я не исключаю эту возможность полностью, но понимаю, почему директор считает ее маловероятной. В книгах я не нашла упоминаний о каких-то уникальных артефактах основателей, в основном описывают множество чар их авторства. О медальоне и чаше тоже ничего не было.
– Вот почему я не разделяю оптимизм Дамблдора, – вздохнула Поттер. – Местонахождение чаши неизвестно, о двух крестражах у нас вообще одни догадки.
Повезло уже, что из семи – восьми? – потенциальных крестражей три – два? – были обезврежены, причем за относительно короткий срок. С другой стороны, неумелая попытка повредить дневник привела лишь к поглощению частички души юного Тома Риддла, а уничтожение кольца и медальона подкосило здоровье директора. Почувствовал ли что-то сам Волдеморт? Существовала же связь между ним и Гарриет, случайным вместилищем крестража. С другой стороны, сама она ничего особенного не ощутила, а ведь именно ей досталась наиболее цельная часть его души, в то время как сам он сейчас располагал, эм-м, одной седьмой? Или восьмой? Если ее гипотеза соответствовала истине, и срикошетившая в детстве авада каким-то образом спровоцировала очередной расщеп и без того калечной души…
– Риддл работал в «Горбин и Бэрк» специально, чтобы иметь доступ к разным тайникам и ценным предметам, так? – заговорил Рон. – Если на артефакты Равенкло и Гриффиндора он напал там же, могли остаться какие-то свидетельства?
– Если и так, хозяева лавки не спешат делиться с Дамблдором информацией, – кисло сказала Гарри. – То, что ему удалось раскопать историю Хепзибы, уже чудо.
– Он в этом году постоянно отсутствует, заметили? – понизила Гермиона голос. – Ищет след крестражей.
– Открытое столкновение всё ближе, – совсем приуныла Поттер. – А убийство Волдеморта при наличии крестражей лишь выиграет нам немного времени до очередного его воскрешения. Это если, – подчеркнула она, – Дамблдору удастся одержать верх. Он… сильно сдал.
Повисло тяжелое молчание. Директор был, по сути, их единственной надеждой на победу. Самый могущественный волшебник современности. Кто, кроме него, мог бросить вызов Волдеморту и не погибнуть в считаные минуты? Нужно быть совсем глупцом или отчаявшимся человеком, чтобы поверит в байку-пророчество о ее «равенстве» с величайшим темным магом и какой-то там «силе». От непростительных она не спасала, от серьезных проклятий – тоже, Беллатрикс тому доказательство, и сражаться скорее мешала.
– Мы вернулись к началу: необходимости найти и уничтожить крестражи, – нарушила тишину Гермиона. – Является меч Гриффиндора крестражем или нет, неизвестно, но это не мешает нам искать его так же, как чашу. А что насчет Равенкло?
– Давайте спросим кого-то с факультета, – пожал плечами Рон.
***
Луна Лавгуд вошла в число избранных их закрытого клуба. Отрешенность девушки, некоторыми именуемая придурковатостью, не мешала ей осваивать новые чары на лету и успешно дуэлировать с другими участника клуба. Из пяти студентов Равенкло Лавгуд отличалась нестандартностью мышления и знанием целой кучи мифических существ и предметов. Реликвия Ровены Равенкло как раз принадлежала к числу последних, так что идея обратиться к Луне за помощью показалась Гарри удачной. Кроме того, Луна была из тех редких нелюбопытных людей, которые не задают встречные вопросы.
И она только что применила заклинание, не распознанное Поттер ни по цвету, ни по движениям палочки. Слабенький щит, дрогнув, исчез: Гарри не уследила за расходом скопленной магии и растратила всё. Не зная, какой эффект должны были оказать чары – невербальная магия сильно усложняла дело, внутренний голос тоже не сумел помочь, – она просто охнула и, покачнувшись, села.
– Чем это ты меня приложила? – спросила нарочито небрежно, прикидывая, насколько достоверной будет версия о смягченном протего результате.
Луна, опустив палочку, подошла к ней.
– Папа недавно прислал книгу с забавными чарами, – произнесла она по обыкновению мечтательно. – Мне показались интересными эти: на несколько секунд в глазах волшебника всё меняется вверх дном. Думаю, так можно заставить противника растеряться.