Гарри сглотнула. Подтаявший зефир склеил губы, и она лишь кивнула.
***
Снейп стоял аккурат напротив, и пламя в камине играло тенями на его лице. Тени удлиняли и сужали его скулы, делали глаза темными впадинами, почти стирали губы. Весь в черном, замерший на почтительном расстоянии и что-то негромко докладывающий – Гарри не различала слов, но тон казался уважительным. Она повернула голову, и на мгновение вся его фигура превратилась в бесформенное пятно.
Ее коснулись знакомые пальцы, и Гарри прикрыла глаза.
– Взгляни на этого человека, Нагайна, – услышала она. – Ни проблеска мысли о предательстве, ни единого сомнения в собственной верности… Старик слишком глуп, раз всё ещё держит его подле себя.
Она приподнялась на хвосте, чтобы рассмотреть Снейпа получше…
И проснулась в холодном поту.
***
Случай расспросить Малфоя так и не представился: после неудачного матча с Равенкло он даже ужины пропускал. Плюс Гарри не придумала, как невзначай узнать у парня, которого она сторонилась аж с четвертого курса, кому причиталось наследство его погибшей тетушки. Убитой, на секундочку, самой Поттер, ну или, если не знать правды, ее крестным. Вряд ли один совместный вечер, прерванный на половине, потянет на подобную откровенность.
Но в этот день ей повезло: после очередного пугающе реалистичного кошмара, из-за которых она спала от силы пару часов, Гарриет зашла в больничное крыло за зельем Сна-без-сновидений и еще с порога услышала ворчание мадам Помфри.
– Этого требует элементарная логика! Перестаньте ребячиться!
– Я же вам говорю, она в порядке! – процедил Малфой. Его правая рука была перемотана, а левую он прятал за спину. – Не надо ничего проверять!
Он обвел взглядом помещение в надежде чем-то отвлечь медсестру и нахохлился при виде Гарриет.
– Чего тебе?
Ответ она адресовала мадам Пофри, с жалобными глазами признавшись:
– Не могу спать.
Гарри не впервые приходила за зельем, и мадам, догадываясь о причинах ее кошмаров и заручившись благословением директора, выдавала ей пузырек без дополнительных вопросов. Вот и сейчас, вслух жалуясь на безответственность некоторых учеников, ушла в дальнюю комнату. Поттер вопросительно посмотрела на руку Малфоя.
– А с тобой что?
– Ничего, – буркнул парень и ухмыльнулся. – Кошмары, Поттер? Снов боишься?
– Типа того. Все эти пытки, – поморщилась. – Не представляю, как ты выносишь это в реальности.
Драко побледнел. И схватился за палочку.
– Ты что такое говоришь, Поттер? Совсем спятила?
– Волд-приемник, – постучала Гарри по шраму. – Знаю обо всем из первых глаз, так сказать.
– Повелитель знает? – прошептал Малфой.
– Да. Мы обычно защищаемся друг от друга, но во сне, сам понимаешь, бывают сбои.
Особенно если нарочито пытаться вызвать конкретные воспоминания. Ей так и не удалось выяснить больше о недостающих крестражах.
По крайней мере об одном из двух.
Было видно, что в Драко любопытство борется с опаской. Наконец, он прямо спросил:
– Как ты можешь обсуждать это со мной, я же…
– Слизеринец? – Она помедлила перед другим предположением: – Пожиратель?
Малфой вскочил с койки, наставил на нее палочку. Грудь часто вздымалась, пальцы подрагивали, он взмок. Гарри в противовес осталась неподвижна.
– Я тебе не враг, – проговорила медленно, весомо. – Пока. Нас определяют не отметки на коже, а поступки. Не совершай ошибок, за которые потом не расплатишься.
– Что ты можешь знать об этом? – истерично. – Мой отец в Азкабане!
– Дементоры ушли оттуда, – сказала она было, но он отмахнулся.
– Будто они там единственное зло! Думаешь, авроры, эти выродки, не используют свое положение?!
– Что ж. Если Волдеморт придет к власти, страдания твоего отца окупятся.
Он содрогнулся, услышав имя, а после немного опустил палочку.
– Что ты такое говоришь? – растерянно. – Разве не уверена в вашей победе?
Ответить помешало возвращение мадам Помфри, которая не постеснялась высказать свое негодование открывшейся ей сценой. Гарри вручили пузырек и безапелляционно спровадили прочь.
Идя по пустым из-за позднего часа коридорам – нарушение комендантского часа легко скрывала мантия-невидимка – Поттер перекраивала план. Вариант с Малфоем и ячейкой отпал сам собой: теперь, когда он официально примкнул к Пожирателям, любое их взаимодействие стало бы предметом пересказа Темному лорду. Неуместное любопытство навело бы на подозрения, а этого нельзя было допустить.