– Спасибо, – проникновенно сказала она, пожимая его пальцы в ответ. – Надеюсь, ты знаешь, как сильно я ценю твою поддержку. Всегда ценила.
– Воу-воу, полегче, малышка Поттер, – отшутился Джордж. – Звучит так, словно ты со мной прощаешься.
***
Дверь скрипнула, и Гарри напряглась. Она знала, кто вышел вслед за ней во двор и чьи шаги шелестели по деревянному настилу. Потому лишь глянула искоса, когда Сириус опустился рядом, ловко подгибая под себя ногу и не спеша начинать разговор. Звездное небо как будто заинтересовало его больше крестницы, и Поттер почти ждала услышать какой-нибудь абстрактный астрономический факт, но Сириус, как и всегда, шел своим путем.
– Тонкс рассказала о вашей вылазке, – прямо выложил Блэк. – Она считает твое решение применить империус слишком импульсивным… и неоправданным.
Пугающим, забыл он добавить.
Непростительные заклятия…Подчинение воли, пытки и убийство. Применение любого из них грозило пожизненным сроком в Азкабане. Тем не менее, она использовала каждое из них. Как бы отреагировали члены Ордена Феникса на правду о смерти Кэрроу?
Темная магия. Мощная, противоестественная, завораживающая. Дарующая возможности, от которых нелегко отказаться. Было так просто наложить империус на гоблина, так естественно приказывать ему. Казалось, легко оправдаться частью души Волдеморта внутри, но Гарриет старалась не юлить наедине с собой. В детстве она мечтала о том, чтобы ей подчинялись. Беспрекословно исполняя многочисленные поручения тети и дяди, она жила надеждой, как однажды именно они будут удовлетворять любые ее прихоти. Не под чарами, конечно, о магии она не знала, но из-за крутой работы или любого другого чуда. В конце концов, что показало ей зеркало Еиналеж? Сильнейших магов за ее спиной. Так что амбиции юного Тома Риддла причудливо переплелись с ее собственными тайными желаниями и воплотились в конкретные планы.
В отличие от Волдеморта Гарриет не хотела власти, основанной на страхе. Впрочем, даже если бы хотела, ее калечная магия этого не позволила бы. Перед ней открывался другой путь. И лишь одно препятствие, одновременно представляющее собой основу ее будущей карьеры, стояло на пути – Лорд Волдеморт. Покончить с ним нужно было срочно, пока он еще не вернул утраченное в восемьдесят первом влияние. И ради этого она на многое могла пойти.
– Была реальная угроза разоблачения, – сухо произнесла Гарриет. – Я действовала наверняка.
– Это-то ее и пугает, – невесело хмыкнул Сириус. – Слушай, я не тот человек, который может рассказывать о морали. Я и раньше-то не отличался особой разборчивостью в средствах, а после Азкабана… Предпочитаю бить, а затем спрашивать. И наверняка поступил бы так же на твоем месте. Но, Гарри, вот в чем проблема: я прожил дерьмовую жизнь и принимал дерьмовые решения. Мне почти сорок, я двенадцать лет провел в компании убийц и дементоров. До реабилитации я почти не спал и заклинал тени. Мои навыки социального взаимодействия ущербны, чувство самосохранения атрофировано, а моральные границы крайне зыбки. Я не хочу такого же для тебя. Я не справляюсь, Гарри, – вдруг горько сказал он. – Не обеспечиваю тебе ту беззаботную и безопасную жизнь, какой она должна быть в твоем возрасте. Правда в том, что я хреновый друг и не менее хреновый крестный. Не защитил самых дорогих мне людей и снова повторяю свои ошибки. Но я не могу потерять тебя, Гарри. – Он вскинул болезненно блестящие глаза. – Просто не могу. Я что угодно сделаю, чтобы этого не произошло.
Дыхание перехватило, и она зажмурилась. Кто бы знал, как она нуждалась в этом: верности без условий и ограничений. Знании, что кто-то поймает, если она начнет падать. Гарри рывком повернулась и крепко стиснула-обняла Сириуса, часто моргая, чтобы сдержать слезы. Несвойственная ей нежность – дурацкие гормоны – грозила затопить с головой.
Сириус ответил на неожиданные объятия незамедлительно. И на долгие секунды воцарившаяся тишина была полна невысказанных слов.
В ту ночь Гарри ложилась спать со светлым чувством на душе.
***
…тебе знакома наша гостья, Северус?..
…Чарити Бербидж…
***
Вниз, на кухню, к оживленным голосам и теплой семейной суете она спускалась, как столетняя старуха. Невидящий взгляд скользил, не задерживаясь, по развешанным фотографиям и рисункам, Гарри ощутимо опиралась на стены и едва передвигала ноги. Когда она показалась в дверях, Рон, заметивший ее первым, замер с недонесенной до рта ложкой и воскликнул: