Раздалось шипение. Кишащие черви темной магии раздулись так, будто собирались лопнуть, и Гарри дернула Снейпа за рукав мантии раньше, чем сумела бы обуздать иррациональный порыв. Один за другим они теряли цвет, бесследно растворяясь, пока, наконец, на столе не осталась простая металлическая чаша со – как она увидела, приблизившись, – сквозной дырой посередине.
– Филигранно, – отметила она. И, чтобы растормошить стоящего с потерянным видом Снейпа, с иронией спросила: – Как ощущения?
Зельевар глянул волком. Гарри понимала: уничтожение части души давнего врага – довольно интимный момент, но времени на рефлексию у них не было.
Снейп встряхнулся, стремительно преодолел пространство до шкафчика с омутом памяти и извлек его вместе с небольшим пузырьком.
– Дамблдор хотел, чтобы вы это увидели, – отрывисто проговорил.
Гарри не спешила соглашаться.
– Вы смотрели?
Он высокомерно изогнул бровь.
– Предназначенное для другого? Очевидно, нет.
Врожденное благородство или обет? Она оставила сомнения при себе.
Что ж… последнюю волю покойного следовало уважить. Гарриет вылила дымчатую субстанцию в омут и нырнула.
Она оказалась в больничном крыле. Девочка на койке – Поттер уже забыла, какой мелкой была в свои одиннадцать – смотрела на Дамблдора, еще не такого усталого и вымотанного, серьезно и взволнованно.
– Но почему я чувствую его? Почему шрам реагирует на его присутствие?
Картинка сменилась: теперь это был кабинет директора, а чуть подросшая Гарри спрашивала:
– Почему я говорю на змеином языке, профессор?
Очертания комнаты и людей снова поплыли, и вот уже она повзрослевшая говорила:
– У меня было видение, профессор.
Затем два эпизода прошлого года, когда она – весьма правдоподобно, как оказалось – на вопрос Дамблдора о дневнике Риддла изобразила невозмутимость, на предположение о Гермионе – озабоченность, а после того, как правда открылась, сказала:
– Это отличная новость, директор. Не так ли?
– Надеюсь на это, – прозвучало в конце. – Надеюсь...
Наконец, она попала в воспоминание, частью которого не являлась. Здесь были Дамблдор и Снейп, а на столе лежало кольцо. Она с жадностью слушала, как директор просит убить его, и страдальчески покачала головой, когда Снейп сказал:
– А моя душа, Дамблдор? Моя?
Еще одна перемена времени за окнами, и Дамблдор заговорил о том дне, когда Волдеморт пришел в Годрикову впадину. О том, что часть его души всё ещё живет в ней. И что Волдеморт не умрет, пока это так.
– Девочка… должна умереть? – неверяще переспросил Снейп.
Гарри смотрела не на него – на Дамблдора. Она поймала себя на улыбке. Все её догадки оправдались. Директор действительно уготовил ей незавидную участь.
– Волдеморт должен сделать это сам, Северус.
Звуки отдалились. Перед ней возникло зеркало, а в нем – отражение Дамблдора.
– Я знаю, что прошу слишком многого Гарриет, – сказал он печально. – Я хотел бы, чтобы был другой выход. Но ты знаешь не хуже меня, что он будет жить, пока жива ты. И я могу лишь молить – поступи правильно, Гарриет. Так, как подсказывает сердце.
Последние слова повторялись эхом, когда ее уже влекло вверх. Гарри вернулась в настоящее, Снейп смотрел на нее испытующе, а она улыбалась.
– Вы… кажетесь довольной?
– Мои предположения подтвердились, – легко сказала она. – Ваш обет исполнен?
Он скосил взгляд на запястье.
– Да.
– Хорошо.
Повисло молчание. Гарри смотрела на него, различая беспокойство и некую горечь. Связанную, как она полагала, с тем, что он должен был отправить ее на верную смерть. Снейпу для такого не хватало цинизма. Странно столько лет спасать кого-то, чтобы в итоге убить, пусть не своими руками.
Впрочем, могла быть другая причина. Дамблдор не просто так просил поступить правильно. Он знал, что она стала крестражем дважды. Что влияние, которое оказал на нее Волдеморт, куда сильнее знания парселтанга и видений. Он не зря сомневался в ее жертвенности. И как бы он подстраховался от нового Темного лорда в ее лице, если не убедив Снейпа в неотвратимости ее смерти?
Она усмехнулась.
При таком раскладе становилось понятно, почему он так смотрел на нее в их последнюю встречу. Причина была не столько в применении непростительного, сколько в параллелях, которые провел Снейп между ней и Волдемортом.
– Нужно кое-что сделать, – произнесла она мягко, нарушая тишину. – И я вынуждена просить вас о помощи.
***
Алекто Кэрроу возникла на пути как-то враз, неожиданно показалась из-за поворота с палочкой наготове.