Пока она ходила, я зализала царапину языком и отправилась к копне в углу ограды. Там села в засаду. Тихо-тихо сидела, слушая, как шуршит мышь. Сейчас я её…
- Да куда ты провалился?! – услышала я крик бабули и от неожиданности подскочил на метр вверх.
- Что ты там делаешь?! – направилась ко мне бабушка, - Опять мышей ловишь? Какой хороший котик! Вкусные, что ли? – я кивнула, облизываясь. А бабушка примерилась к моему боку и мазнула чем-то едким по вновь полученной ране… Я взвизгнула и запрыгнула на плетень. Плетень зашатался, и я рухнула вместе с ним в канаву. Там до меня была компостная яма. А теперь я и мышь, не успевшая убраться. Недолго думая, разорвала её на кусочки, освежевала и съела, даже не думая, что делаю.
- Васька! – неодобрительно покачала головой бабушка, - Я тебя на цепь посажу! Кто мне теперь ограду починит? Явно не ты! Вот придёт Купава… - я уже выскочила из ямы и скачками мчалась к избе. Села на завалинку и замурлыкала. Я отсюда никуда не уходила…
- На кого ты похож… - покачала головой бабушка. – Ладно, сиди, грейся, суп сварю, потом помою.
Бабушка опять ушла в избу, а я сидела и не могла понять, что со мной происходит. Кажется, я уже становлюсь котёнком Васькой. Пока раздумывала, начала вылизываться. Гибкое тело позволяло добираться языком до самых недоступных для человеческого тела мест.
Только рана в боку мешала, но всё-таки яички вылизала, пока не поняла, что делаю.
- Когда коту делать нечего… - услышала я, - пошли, отмою от грязи.
Меня тёрли травяной мочалкой, я терпела, качаясь под напором тяжёлой руки. Потом бабка вытерла жёстким полотенцем и повела, за руку, чтобы опять куда-нибудь не ускакала, есть суп.
Я уверенно работала ложкой, уплетая вкусный суп с корешками. Бабушка только головой качала. А я посматривала в окошко, думая ещё побегать вокруг.
- После обеда спать! – решительно сказала ведьма. Я даже есть перестала, умоляюще глядя на неё.
- Придёт Купава, наиграетесь, - успокоила бабушка. Не удержалась и погладила по голове и торчащим ушам. Я замурлыкала, успевая доедать остатки супа.
Потом опять горькое и вонючее питьё, от которого неудержимо начало клонить ко сну.
Проснувшись, увидела в маленькое окошко, что день уже клонится к вечеру.
Вот это поспала! Потянулась, чувствуя, как хвост встаёт трубой, приподнимая одело.
Выздоровел, что ли? А то висел, весь такой больной… Глянула мельком на хвостик, что спереди. Маленький, но уже любимый. Скоро привыкну к тому, что мальчик, наверное.
Выздоравливаю зверскими темпами, под повязкой сильно чешется шрам. Оттягиваю коготком…
- Куда?! – грозно окрикнула старуха, и я «теряю сознание», замертво упав на подушку.
- Ах, ты, хулиганчик! – треплет она меня за зашитое ухо, - Зажило уже? Не больно? – я киваю, ожив, и улыбаюсь, во все зубы, не знаю, сколько их там. Видела только, в отражении, что спереди хорошие такие, клычки. Белые.
- Мя? – спрашиваю я.
- Мяса? – по-своему понимает бабушка, - Мясо сам ищи, беги, поиграй во дворе, ужин приготовлю, из чего найду. Ходила, пока ты спал, в деревню, крупы купила, хлеба, молока для тебя. Впрочем, большим котятам молоко вредно, кашу сварю на молоке.
- Мяу! – обиженно говорю я, потому что в прошлый раз молоко мне очень понравилось.
- Никаких «мяу»! – сердито отрезала бабуля, - Иди, играй! – я пулей выскочила во двор, сбегала в уборную. На тёплой стенке дощатого строения сидела огромная радужная бабочка.
Я, затаив дыхание, следила за ней. Подкравшись ближе, собралась уже поймать, выпустила когти.
- Не трогай! – услышала за спиной, и замерла, чуть ли не прыжке. Обернувшись, увидела Купаву, и тут же, забыв о чудесной бабочке, прыгнула уже к девочке, громко мурлыча.
- А ты чего без штанов? – удивилась девочка. Потом, вспомнив, что штанов у меня никогда не было, спросила по-другому:
- Где рубашка? – я показал на избушку:
- Мая, ба!
Оглядевшись, Купава увидела разгром, учинённый мною на дворе, засмеялась:
- Выздоравливает, мой котёнок! Иди сюда! Только не лезь с поцелуями… Фу! Где ты так вывозился?! – я мурчала, как сумасшедшая, от радости.
- А, вот и Купавушка прибежала! – из избушки вышла бабушка. – Ты бы видела, что этот маленький негодяй натворил! Нашёл валерьянку, рассыпал, нанюхался и давай хулиганить! Повалил забор, повис на плетне, рубашку порвал и бок расцарапал! Мышей наловил и съел!
- И это всё за день? – не поверила девочка. – Когда уходила, он еле живой был!
- Я же говорила, заживёт, как на собаке!
- Это всё твои снадобья, бабушка! – улыбнулась девочка. Бабушка махнула тряпкой, которую держала в руке:
- Никому мои лекарства стали не нужны. Вверяют свою жизнь Богу. А я, ведьма старая, только вред приношу…
- Неправда, бабушка! – пыталась спорить Купава, но бабушка, махнув рукой, скрылась в дверях. Я тоже притихла. Хоть и играл во мне котёнок, я-то девочка взрослая, понимаю, что будет, если люди перестанут платить бабушке. Жить на одних дарах леса она сможет, а Купава? Никому станет не нужной? А талант у девочки огромный. Она и со зверьём может ладить, и видит, чем болен человек ли, зверь. Ей бы обучиться где. Хоть у бабушки. Подумав, я решила, что в медицинском институте её только испортят.
Я потянула Купаву за рукав, показывая другой рукой на лес:
- Май, мя…
- Скажи: Вася хочет в лес! – попросила девочка, не удержавшись от того, чтобы не потрогать мои уши. Я тряхнула ушами, дёрнула хвостом:
- Мая!
- Какая Мая? – расстроилась девочка, - Ты мальчик, значит, Вася.
- Май, - коротко возразила я, пытаясь сказать ещё что-нибудь. Но язык меня не слушался.
- Ладно, не буду тебя мучить, - решила Купава, - пойдём, погуляем. Со мной тебе ничего не угрожает.
И мы пошли в лес. Девочка стала рассказывать, какое растение как называется, какой куст.
Я уже была в кустах, вынюхивала добычу. Пахло полёвками и бурундуками.
- Вася! – позвала меня девочка. Я нехотя выглянула из кустов, - Что ты там нашёл?
- Ням!
Девочка сначала хотела сказать, что кушать будем дома, потом махнула рукой:
- Только недолго! – я кивнула и снова зашуршала прошлогодними листьями.
Нашла гнездо полёвки, раскопала и съела её, потом догнала хомячка. Жирный, упитанный был! Не слушая Купаву, забралась высоко на дерево, нашла беличье гнездо. Белок в нём не было, только орехи. Зато на соседнем дереве заметила большое гнездо неведомой птицы.
Примерившись, прыгнула на дерево, не слушая испуганных криков Купавы.
Оглянулась, посмотреть, почему паника. Ну, высота метров пять, и расстояние до беличьего гнезда, тоже примерно такое. Я взобралась повыше, осмотрела гнездо. Там лежали четыре крупных яйца. Тут же сунула одно в рот, раздавила зубами. Вкусное содержимое выпила, второе…
- Вася, осторожно! – крикнула девочка снизу. Я прижала уши и почти съехала по стволу вниз, только щепки полетели. Вернее, частицы коры. На пузе прибавилось царапин.
- Надо тебе штаны сшить, - покачала головой Купава, - точно оторвёшь себе что-нибудь!
В это время какая-то большая птица в ветвях деревьев громко возмущалась беспределом.
- Всё! Пошли, хватит хулиганить! – взяла меня за руку девочка. Я тут же убрала когти и послушно поплелась за девочкой. Я её уже любила. Нет, так некрасиво. Я её любил. К тому же счастлив был безмерно прогулкой Вася во мне. Ну и я, тоже…
Когда пришли, бабушка, увидев, в каком виде я вернулась, только головой покачала:
- Где его черти носили?
- Я даже уследить не смогла! – оправдывалась девочка, - Всё время бегает!
- Идите в баню сходите. Я уже протопила. Сейчас и я приду, помогу отмыть этого обормота, сами помоемся, полечим ему бок.
- Пошли! – вздохнула девочка, и повела к баньке. – Ты хоть мышами наелся, а я голодная с утра!
Я пыталась затормозить, указывая на избушку, но Купава не стала меня слушать:
- Если бабушка сказала, так и надо делать.