Ден вздрогнул, хотел что-то возразить, но передумал. Он подошел к низкому подоконнику, вспрыгнул на него, перебрался на склон и исчез в темноте.
Мулат напряженно вслушивался в ночь. Прошелестела листва кустарника. Несколько мелких камешков осыпались на проходящую внизу дорогу.
Ушёл!
Алекс для верности осторожно выглянул в окно — никого! Он наклонился над больным и прикоснулся к его виску. Затем быстро подошел к шкафу, вынул что-то оттуда и поднёс к теплящейся свече. В руках у мулата оказалась плоская коробочка хорошей формы из потемневшего дерева без украшений. Он нажал с двух сторон на заднюю стенку — крышка с мелодичным звоном раскрылась. Алекс вздрогнул от неожиданности и тихо выругался — коробка доверху была набита длинноволокнистым душистым табаком, сразу распространившим свой сильный медовый, и вместе пряный запах по всей мансарде.
— Постой-постой! Этого он не сказал. Про табак, то есть… Он сказал — сигареты? — пробормотал пришелец.
Но и «сигареты», вернее, три плотные трубочки тоже лежали сбоку. Алекс удовлетворенно кивнул, бережно убрал табакерку во внутренний карман и застегнул на нём молнию. А затем вытащил из-под левой руки какой-то тёмный предмет.
Пистолет был короткоствольный с глушителем. И потому выстрел, сделанный в мёртвого, никто бы не услышал дальше нескольких шагов. Но человек, что четверть часа назад был жив, снова, словно живой, дёрнулся и сполз на пол, толкнув локтем свою небольшую старую трубку. Она откатилась в сторону и осталась лежать.
Глава 2
— Снег, — фыркнула Лиза. — Пап, ты в окошко погляди! Тоже мне — март. Каждый День мороз или снегопад, да ещё с ветром! Па-ап, ты меня не слушаешь?
— Я слушаю, слушаю. Вполне прозрачный намек. У тебя каникулы скоро, а тут. Я ж тебе обещал — поедем! Слава богу, ты у меня горные лыжи не любишь. И потому: на неделю обязательно поедем. В твой южный Тироль. Будем гулять, писАть помаленьку…
— Пап, я не возражаю на нормальных лыжах, но только вместе.
— Ну да, тоже можно. Но я пару раз…
— Да, но только с тренером.
— Ах, перестань, пожалуйста!
— А что перестань? А кто это у нас два ребра сломал? Кто в прошлом году руку левую и …
— И что особенного! Всего лишь закрытый перелом, даже без смещения.
— Ну вот, ты мне будешь ещё про переломы объяснять!
— И буду. Мы тоже не лыком шиты. Я ведь не возражал, когда мама из тебя лет с трёх врача начала воспитывать. Ну я и наслушался! Хоть я тоже мог…
— Запросто! Я, кстати, всегда физикой с удовольствием занималась. Правда, твои ракетные двигатели — это вряд ли. Вот теперешние анализаторы — другое дело. Ты знаешь, пап, я тоже думаю, всё здорово сложится. Смотри, я уже договорилась в больнице насчёт практики. Могу начать и кончить, когда надо мне самой.
— Как это так?
— Да просто — работа сменная. Я буду выходить вместе с дежурной сестрой. Меня пока одну всё равно не оставят. И в лаборатории идут стандартные анализы. Не важно — когда начать, когда кончить. Ну, вот. Я на месяц там уже заявление написала и «добро» получила. А в отеле могу обзор для курсовой дописать, а ты — статью.
— Отлично, ребёнок. Мне немного осталось.
— Дашь мне потом почитать?
— С удовольствием. Знаешь, Лизок, я на работе как-то упомянул, что ты мои статьи читаешь. Ох, они удивились!
— И как — поверили?
— Ну, пришлось!
— Признайся, твои подумали про меня, что я синий чулок?
— Ты у меня — когда как. То чёрный чулочек, то красный в клеточку. Ты не тушуйся! Я всё помаленьку рассказываю. Что ты собак любишь, например. А также тряпочки с туфельками.
— Ну, пап, разве я должна?
— Ничего ты не должна. Слушай, я совсем не рад был бы… Есть такие мужики, что им обязательно из девочки мальчика сделать надо. Нет уж, увольте!
С улицы раздался негромкий шум велосипедных шин, и снег мягко упал с металлической ограды небольшого сада перед двухэтажным домом в глубине двора.
— Почтальон. Сегодня суббота. Я как раз подумала, что завтра точно из университета ничего не будет. А сейчас… Я пойду — сбегаю.
— Только оденься, ради бога.
— Да тут два шага.
Особнячок, если глянуть на него с улицы, казался небольшим, но это впечатление было обманчиво. Сад уходил внутрь квартала, и дом, обсаженный высокими деревьями, просто утекал вслед за ним. Почтальон в фирменной жёлтой с чёрным куртке на огромном велосипеде лихо остановился перед аккуратной калиткой и быстренько нашпиговал почтовый ящик. «Suddeutsche Zeitung», два больших конверта из светло-коричневой бумаги со штампом университета, три длинных деловых письма с «окнами» и ещё одно небольшое толстенькое с пёстрым кантом по всему периметру.