— Мария Семёновна, дорогая, дайте на вас хорошенько посмотреть! Сто лет я вас не видел. Я белый или серый — разница невелика. А вы молодцом! Разве что подстриглись. А так, вовсе не изменились. Вы не верите, а я, ей-богу, не вру!
Он обошёл вокруг пожилой женщины, улыбающейся ему такой знакомой материнской улыбкой, радостно чмокнул её в щёчку, ощутив лёгкий аромат «Красной Москвы», и снова подумал, почти не веря себе.
— Отпустило. Ещё немного отпустило меня!
Они сели за стол на большой кухне, выходящей окном во двор, пить чай. И Бисер, с уплетавший за обе щеки пышки и печенье с «витамином», рассказывал, спрашивал, смеялся и огорчался, чувствуя себя если не мальчишкой, то студентом. Вот он прискакал из Долгопрудного, из общаги Физтеха, и скорей отметиться сюда. Благо от его коммуналки до этого дома рукой подать. Вот так: две-три минуты до Кружка, до школы подольше — минут восемь, до Соньки — пятнадцать. Целую жизнь назад.
Он уже расспросил о Соне, о её втором муже Косте, о дочке Наде, вышедшей замуж за испанца и жившей теперь где-то рядом с Барселоной. Давно пора было перейти к делу, а он всё не решался. И вдруг Мария Семёновна вздохнула и негромко сказала.
— Кирочка, а ты про Андрюшу знаешь или нет? Соня тебя должна была найти, я понимаю. Я, старая, обрадовалась, да на радостях о плохом позабыла. Ты, наверно, потому и приехал?
— Соня? Нет, это я сам… Даже не знаю, как начать. Вы, конечно, обо всех наших запутанных отношениях слыхали. Я сейчас, действительно, из-за Андрея примчался. Так сказать — долг чести отдать. Срочно и не раздумывая. Но я толком ничего не знаю. Я, видите ли, от него письмо получил с указанием. А как мне дальше быть, всё это — у Соньки… Мы так ещё в десятом классе решили. Ох, я вам совсем голову заморочил, да?
Но Мария Семёновна сделала движение, и Бисер по её напряжённому печальному лицу понял, что она его просто не слышит.
— Ты не знаешь. Так вот как вышло. Значит мне и сказать придётся. Сколько я на войне смертей видела, скольких извещать приходилось, и писать, и так, и иначе… Но к такому нельзя привыкнуть…
Старая женщина сделала паузу. Кирилл, готовый к тому, что должен услышать, замер и весь обратился в слух.
— Нет больше Андрюши. Убили его, — выдохнула Мария Семёновна.
— Господи, кто? — ахнул он. — Почему? Где? Как так?
Бисер, ожидавший рассказа о больнице, инфаркте, может, пьянке с девчонкой лет на тридцать моложе фигуранта, потрясённо замолк.
— А Соня откуда узнала? Андрей, что и Вам письмо прислал? — наконец снова спросил он, пытаясь собраться с мыслями.
— Да как же это он напишет, что ты, голубчик? — растерялась Мария Семёновна, и Кирилл понял, что сморозил глупость. Однако она продолжала свой печальный рассказ.
— Соню, ты же знаешь Кирочка, вечной старостой называли. Да и адрес прежний остался. Может, мы одни живем, как и раньше, на старом месте. Так если что случится — школьная встреча, свадьба ли, дети ль нам и сейчас как раньше
звонят. Реже теперь, правда. Что и говорить. Сам Андрюша с полгода назад тоже был. С гитарой пришел. Не понравился он мне! Постарел, бледный, выглядит плохо. Я ему: «Дай, послушаю тебя!» Не дался. Смеялся всё. «Я, говорит, доктор, теперь с сигарет на трубку перешёл, что твой капитан. А капитаны — народ здоровый. И если уж помирать-то лучше на корабле!» Ну, выпил он тут за столом рюмки две коньяку. Косте с Кавказа настоящий армянский как-то прислали. И вот он, Андрюша, белый сделался, потом покрылся! Полежал, правда, пять минут, а потом давай песни петь под гитару. И что ты думаешь? У нас как раз внучка моя гостила, Надя, а с ней подружка. Так эта Инес из Барселоны ей, верно, года двадцать два, не больше. Глазищи свои кофейные как вытаращит, ресницами как захлопает, и давай с ним по-английски лопотать! Соня моя насчёт языков не очень, да и в школе вы немецкий учили. Но вот Костя, и, конечно, Надюша — те понимают. Они мне потом по секрету сказали, что Инес ему свой адрес вручила, его телефон у Сони просила и очень, ты знаешь, очень.
Она подняла глаза на Кирилла, осеклась и добавила без всякой видимой связи с предыдущим.
— Соня, как с дачи приедет. Да что это я? Ты прости меня, голубчик. Давай мы ей сейчас позвоним. Я, стыдно просто иногда, забываю про эти новые телефоны. Для меня, как и раньше, на даче так на даче. Связи нету! Погоди, я книжку записную найду. Она поправила очки, встала и направилась к дверям.
— Вы это про «мобильный»? Можно и по нему, но у них там и простой есть.