Запустив руки в волосы, решаю прогуляться. Делаю круг и попадаю на улицу полную «реальных» магазинов. Забудьте о торговом центре Питчвилля. Хотя я знаю, что оттягиваю неизбежное — это все, что могу сделать, чтобы остаться в здравом уме. Поэтому я прохожу несколько улиц и, убедившись, что никто не смотрит, стряхиваю с себя тень.
Вскоре меня встречают стеклянные витрины, тощие манекены и этикетки кремового цвета. Мичиган-авеню, куда каждый приходит за покупками. Иду по тротуару, засунув руки в карманы. Несмотря на то, что сегодня четверг, вокруг полно народу. Люди бродят по магазинам, ловят такси… расталкивают друг друга локтями. Вдохнув, улавливаю запах дорогих духов. Его обладательницей могла быть любая из этих первоклассных девиц, проходящих мимо со своими сумочками от «Дольче» и туфлями от «Джимми Чу».
Впереди замечаю магазин «Армани» и решаю, что пришло время себя побаловать. Нет ничего лучше, чем тратить деньги, чтобы отвлечься от ситуаций, связанных с жизнью или смертью. Скользнув внутрь, окунаюсь в свежий, чистый запах оптимизма. Высокая девушка с белокурыми волосами и большими карими глазами улыбается, как укурок.
— Бизнес или удовольствие? — поддразнивает она.
— Удовольствие. Всегда.
Она кивает и улыбается еще шире.
— Чем могу быть полезна?
Я оглядываюсь по сторонам.
— Знаешь, я просто пройдусь. Я позову тебя, когда увижу что-то, что мне понравится.
Девушка широко раскрывает руки, как бы намекая, что магазин принадлежит мне, и уходит.
Через несколько минут я уже в раздевалке, примеряя серую спортивную куртку. Она чертовски хорошо смотрится поверх этой футболки синего цвета. Поворачиваюсь из стороны в сторону, стараясь забыть о том, что творится у меня в голове, и сосредоточиться на том, что отражается в зеркале. Я неплохо справляюсь, когда мне кажется, что я слышу плач девушки. Склонив голову набок, прислушиваюсь. Да, определенно плач. Я снова одеваюсь и выхожу из гардеробной. Четверо сотрудников «Армани» стоят у задней стены, нависая над занавешенным входом. Я быстро иду туда, где они стоят, любопытство берет верх надо мной. Подойдя ближе, замечаю, что занавеска — это импровизированная дверь в то, что, как я предполагаю, является их комнатой отдыха. Помощники сгрудились вокруг, заглядывая внутрь, наблюдая, как плачущая девушка расхаживает с телефоном, прижатым к уху.
— Что происходит? — спрашиваю парня лет двадцати с небольшим.
Он отворачивается от девушки и расслабляется с фальшивой уверенностью.
— О, ничего. Прошу прощения. Как вам одежда? Вы нашли что-то по душе?
Я смотрю через плечо парня на девушку. Другая сотрудница бросается к ней и заключает в объятия.
— Все в порядке, — говорит она девушке. — Я уверена, что с ним все в порядке.
Плачущая девушка отрывается и смотрит на что-то в углу.
Взрыв сотрясает комнату, и девушка всхлипывает еще громче. Помощники толкаются внутрь комнаты, и я следую за ними, гадая, что, черт возьми, происходит.
Все глаза в комнате останавливаются на телевизоре, висящем в углу. Новости. Что-то случилось в Лондоне. Я читаю полосу прокрутки внизу экрана. Террористическая атака. Канал крутит бомбежку по кругу, и мы смотрим, как на экране бегают люди, их лица искажены от страха. Меня убивают последние несколько секунд, когда замечаю одиноко стоящего ребенка, тянущегося к матери, которой там нет.
Плачущая девочка нажимает кнопки на телефоне и ходит по комнате, пытаясь дозвониться до кого-нибудь. Она поднимает глаза и впервые видит меня. Я замираю. Парень, который говорил со мной несколько минут назад, вспоминает, что я здесь, и хватает меня за локоть.
— Сэр, прошу прощения, но я вынужден попросить вас выйти. Я могу помочь вам со всем, что вам нужно.
Я отстраняюсь, отчаянно желая помочь девушке. Забрать ее боль и сделать ее своей, хотя никогда не встречал ее.
— Все в порядке, — говорю я ему. — Я как раз собирался уходить.
Он молча провожает меня к выходу, но когда я касаюсь стеклянной двери, отвечает мне.
— Простите, — он сглатывает. — Ее брат сейчас в Лондоне.
— Все в порядке. Не в первый раз вижу такое по телевизору.
— Да, такое случается, — парень качает головой. — Но странно знать кого-то, кто кого-то знает, понимаешь?
Я не понимаю, но все равно киваю. После поворачиваюсь и выхожу за дверь. В оцепенении смотрю на машины, мчащиеся по улице. Это безумие, как все продолжают жить своей жизнью, когда по всему миру люди умирают. Но, может быть, это не так уж и безумно, потому что до сих пор у меня всегда получалось игнорировать трагедии.