Боли не было. Пока он затягивал последний жгут, я лежал на спине и смотрел в потолок. Интересно, а куда делась Кали? Тут в голове что-то шевельнулось. Кали? Если она имела директиву на наше убийство, то тварь под контролем. Следовательно, ее тут держали, как говорится, на всякий случай.
— Клим, ищи в системе — вооружение, Кали, существо, кокон. Я нашел место, где мы сможем еще помучиться несколько часов.
Стоянов бросился к компьютеру и принялся за поиск. Мне пришлось подтянуться на здоровой — впрочем, относительно — руке, чтобы приподнять голову — потоки воды уже захлестнули пол в диспетчерской. Из небольших трещин в жестком корпусе уровня со всех сторон секли струи, кто-то уже попал под одну из них и сейчас непрерывно кричал, прижимая руками выпавшие из разрезанного живота кишки. Включилось аварийное освещение — система жизнеобеспечения станции все еще вела безнадежную борьбу за живучесть.
— Еле успел — почти все обесточено.
Клим присел и подставил свою шею. Я схватился рукой, стараясь не слишком тревожить его рану. Держа в руке автомат, Клим поволок меня к одному из выходов. Инвалидная команда.
— Нашел?
— Да, кокон Кали.
Через несколько переходов мы оказались перед искомым предметом — рядом валялись две отрубленные головы, едва заметные в полумраке. Я уже восстановил в своей памяти схемы управления коконом:
— Теперь помоги мне добраться до пульта, вон там, а сам лезь в ложемент. Вот, держи — кислородный регенератор, хватит на два часа.
Входная дверь помещения содрогнулась, резко заложило уши.
— Вода пошла по-настоящему. Быстрее!
Клим потащил меня, но не к пульту, а к ложу капсулы, и грубо скинул меня внутрь.
— Ты что делаешь?!
— Не ори, говори, что вводить.
Я скрипнул зубами, и начал быстро и отчетливо проговаривать порядок приведения кокона в исходное положение. Стоянов с такой же скоростью вводил команды с клавиатуры, подтверждая окончание каждой серии коротким «Да!».
После окончания последней комбинации я крикнул:
— Готово! Внутрь! — и со всем возможным усилием нажал на выступающие из ложа пластины.
Клим влез внутрь кокона, но хлопнул меня по плечу:
— Погоди! Еще пять секунд!
Сунул руку куда-то за пазуху, и вытащил оттуда странный треугольный медальон на цепочке. Клим глубоко вздохнул и резким движением сломал медальон пополам. Потом начал почему-то оглядываться. Ничего не происходило, если не считать, что дверь в помещение уже рвалась под напором воды.
— Ладно, давай!
Мы вдвоем навалились на пластины, они в какой-то момент вдавились в поверхность ложемента, и кокон стал сворачиваться, все быстрее и быстрее.
— Держись по центру, отодвинься от пластин, на которые мы нажимали и согни ноги.
Мой совет пришелся кстати — из щелей выскочили оковы конечностей Кали, а с одного из торцов вылез кабель с нейроразъемом. На месте пластин вылезли иглы дополнительной системы кровообращения. Кокон замкнул над нами свой бронированный колпак.
— Откуда кислородный патрон?
— Прихватил из ремонтной субмарины. А что это за медальон?
— Да так, ерунда — вроде бы уже взрослый, а в сказки верю.
Внутри бронированной капсулы царила абсолютная тьма. Разговор не клеился — не удивительно. Пошел второй час. Патрон еще справлялся с концентрацией углекислого газа, но чувствовалось, что его заряд подходит к концу. Моя нервная система заработала. Поток боли шел сразу отовсюду — мозг просто тонул в ней. Сознание немилосердно уплывало.
— Эй, ты как? Давай поговорим, не молчи. Я тут посмотрел то, что успел скачать — интересно, куча координат переходов, программы связи. Что скажешь?
— Слушай, Клим, у меня есть для тебя подарок. Я сейчас уеду окончательно, и не вернусь. Пришла очередь собираться в страну Счастливой Охоты. Если ничего хорошего не произойдет, а тебе вдруг тут надоест — вот сюда справа сзади, приложи палец — вот в эту точку ударь меня ножом, резко. И все закончится — там встроенная бомба. Хороший ты парень, могли бы подружиться.
— Ты чего? Даже не думай, нас сейчас вытащат, я уверен.
— Я ни в чем не уверен…
— Клирик, что ты замолчал? Ау! Очнись, друг, очнись…
Океан с интересом всматривался в маленький, но твердый комочек материи, лежащий на самом дне. Внутри копошились два живых существа. Вот одно из них перестало нелепо корчиться и застыло. Второй еще шевелился, но это ненадолго. Океан не смог сразу сломать твердую скорлупу, но он привык ждать — когда-нибудь скорлупа истлеет, и внутренности комочка обнажатся. Только смотреть уже будет не на что. Океан равнодушно отвернулся, но тут чудовищное давление вдруг пронзило все его естество…
Эпилог
Андрей Борисов, командир группы захвата, помог бригаде врачей уложить конверт с раненым на носилки, потом проследил взглядом, как хрупкая тележка, увлекаемая дюжими санитарами, скрылась за герметичным клапаном операционной. Он тяжело вздохнул и, стянув с головы шлем, вытер набежавшие на глаза капли пота. Очень хотелось, чтобы парень выжил.
«Такие парни — штучный товар. То, что эти двое сделали на станции, можно было ставить в пример лучшим спецподразделениям», — Андрей по достоинству оценил открывшуюся перед ним после спуска вниз картину тотального разгрома. Практически все обитатели подводной фабрики смерти превратились в безжизненные куски плоти, а горстка выживших тряслась от ужаса. Ни один из них даже не дернулся, когда спецназ упаковывал захваченных для отправки на корабль. «Ребята здорово навели шороху, надеюсь, все обойдется», — Борисов сделал паузу, после чего произнес в микрофон команду начать патрулирование, и вскоре его подразделение в полном составе занималось обеспечением безопасности при погрузке. Грузилось оборудование, демонтированное с подводной станции.
Ни один сколько-нибудь ценный агрегат не ускользнул от взора инженерной группы — требовалось полностью восстановить технологию производства. Поэтому обширные трюма «Синего кристалла», корабля-базы компании «Новая Энергия», принадлежащей, в свою очередь, Игорю Сергееву, постепенно заполнялись различного рода механизмами и системными блоками. В первую очередь со станции сняли запасы готового сырья для посева и тех несчастных, которых ещё не успели использовать на «грядках» станции. Все это медленно проплывало в силовом столбе, излучаемом эмиттерами чудовищного военного дредноута. Воды океана, бесцеремонно раздвинутые в стороны мощными полями, демонстрировали свое недовольство, штурмуя препятствие огромными гребнями волн, но тщетно — невидимые творения человеческих рук даже не замечали усилий стихии, капли бессильно стекали по поверхности с нулевой силой трения.
Через несколько часов последние ценные предметы были подняты на борт «Синего Кристалла», и силовой столб пропал так же быстро, как появился. Двухкилометровая толща воды погребла под собой тела убитых и все то, что еще оставалось от станции — порождения мизантропического разума. Километровый фонтан воды, поднявшийся над местом, где только что сомкнулись пучины океана, не смог достать до корпуса корабля — после снятия поля темный корпус дредноута в то же мгновение растаял в черно-зеленых, затянутых тучами небесах. По прошествии нескольких минут уже ничто не напоминало о драматических событиях, произошедших в этом безвестном районе океана планеты Олива.
Прошло еще несколько часов, прежде чем на место событий прибыли два атмосферных летательных аппарата со всем личным составом Службы безопасности «Восточной транспортной базы» на борту. Никто из персонала подводной станции так и не вышел на связь. Бесцельно покружившись над волнами, самолеты пошли обратно, в Патрай. В момент приземления на аэродроме в Патрае некто произвел залп из мобильной ракетной установки по садящимся транспортам. В этот же день прогремели взрывы в офисе и на терминалах «Восточной транспортной базы». Тот, кто заметал следы, сделал все быстро, чисто и жестоко — свидетелей не осталось. Следственной бригаде, занимающейся расследованием взрывов, через месяц пришлось направить руководству рапорт о том, что следствие зашло в тупик.