- Господи только не говорите, что вы реальный киллер.
- Успокойся я не киллер, иначе ты сейчас ехала в багажнике, а не на переднем сиденье.
- Фьюх, - выдохнула Маша иронично и как бы смахнула со лба пот страха. – А были бы киллером, пришлось бы вам меня учить, как в Леоне.
- Я бы раньше застрелился.
- Бросьте, это вы в шутку говорите. Вы бы ко мне привязались. Я знаю. Ко мне все привязываются.
- Охотно верю.
- Так где вы на самом деле работаете?
Я мог бы ей соврать конечно, но мне почему-то не хотелось её обманывать. Больше не хотелось. Уже тогда я испытывал страшный дискомфорт, что представился ей знакомым матерью, а не коллектором – тем, кто пришел забрать у неё последние трусы.
- Смотри-ка, а вот и твое ателье.
Я заплатил за её костюм без особого напряга. На самом деле я испытал какое-то неведомое до этого чувство. Я сделал нечто бескорыстное, но это не тоже самое, как бросить штукарь побирушке у церковных ворот. Я знал, что действительно помог этой девочке, что избавил её от слез и страданий, когда бы она осталась одна и не попала б на свой прогон. Когда я смотрел на её улыбающееся лицо, как восторженно она крутилась перед зеркалом в новом костюме, как она смеялась и лезла обниматься, я чувствовал, что во всем этом доля моего вклада значительна. И она не измерялась той суммой, которую нужно было добавить за костюм. Она исчислялась какой-то другой валютой.
После ателье мы сразу поехали на прогон. Маша на время забыла о своем вопросе про мою работу. Счастье от предстоящего участия в танцевальном выступлении затопило её. Я знал, что в машине рядом с собой она видит огромного друга с железным зубами. Она начала мне рассказывать о каких-то школьных тайнах и секретах, о мальчике, который упорно не обращает на неё внимания, о девочке, которая пытается охмурить этого мальчика, о том какая у неё мама замечательная и какие умеет печь торты и что они вместе когда-нибудь уедут жить на море и как купят там большой дом и обязательно пригласят меня на новоселье.
- Вы останетесь посмотреть? – спросила она, когда я остановился у дома культуры, куда уже стекались родители с нарядными девочками. – Ну пожалуйста. Все приходят со своими родителями. Я скажу Амалии Петровне, что вы мой дядя из Якутии.
- Я..я не знаю. По-моему на сегодня я и так переборщил с добрыми делами.
- Ну пожалуйста, ну пожалуйста, ну пожалуйста.
- Маша, наверное, мне все-таки лучше поехать.
- Почему?
Передо мной снова возникает ехидная ухмылка Гундосова.
- Помнишь, ты спрашивала мена про мою работу?
- Да, и что?
- Понимаешь, я не совсем знакомый твоей мамы. Скорее даже антизнакомый. Ты понимаешь о чем я говорю?
- Господи, вы и есть тот плохой дядя, что должен был придти по поводу кредита?
- Точно. Ты и сама почти угадала с киллером.
- Тогда зачем вы притворялись моим другом? – у Маши снова накатывали слезы.
- Я не притворялся. Теперь ты мой друг. А маме передай, что я решу её вопрос. Надеюсь, все твои мечты сбудутся.
Маша обняла меня и все равно заплакала. Потом она убежала переодеваться для выступления, а я поехал решать вопрос. Это был мой последний день работы коллектором.
Конец.
Конец