Рихтер повел нас дальше по коридору. Отряд шел тихо, мелкий мусор хрустел под ногами.
Пожалуй, это была самая депрессивная и убитая мегабашня из всех, что мне доводилось видеть. Здание спроектировано так, чтобы здесь могли жить тридцать пять тысяч человек. Но сейчас дом стоял брошенный, обесточенный и опустевший. Башня-призрак на окраине самого криминального района всей России. Если в этой клоаке начнется стрельба, уши болезненно заложит грохотом, поэтому я мысленно переключил слуховой имплант в адаптивный режим — устройство будет автоматически понижать громкость стрельбы.
Вскоре перед нами высветилась стена с ворохом номерных указателей в сторону примыкающих коридоров. Два направо и три налево, в каждом по сотне квартир. Указатели подсказывали, что через левый проход мы сможем выйти к следующему подъезду со своими лифтами, а по пути нас ждет лестничная клетка.
«Туда нам надо, — скомандовал Рихтер внутри моей головы. — Ричард пойдет первым, Валет замыкающий. Вперед».
Отряд построился по приказу лидера и двинулся вперед. Мы шли ровно посередине коридора, стены были утыканы дверями, велосипедами, колясками и самокатами, забитыми мусором шкафами и старыми диванами. Некоторые двери были приоткрыты, другие — вовсе выбиты внутрь квартир. Я заглянул в одну из них прямо на ходу и увидел единственную комнату-студию без окон и перегородок: разбитый стол и перевернутый стул, раскрытый холодильник в окружении бутылок на полу, разворошенный кухонный гарнитур и кресло у электрической батареи.
Дверь на лестничную клетку была закрыта, прочно прижатая доводчиком и сквозным внутренним ветром, завывающим с лестничной клетки. Один из «Троянцев» рывком раскрыл дверь, и на нас хлынул поток прохладного воздуха. Чоповец вырвал механический доводчик и прижал спиной дверь к стене, пропуская вперед товарищей. Все мы вышли на лестницу. Здесь было еще темнее, чем в коридоре — окон не было, лампы не работали. Где-то высоко наверху в черноте тридцатых этажей еле заметно мигала точка света.
Когда вся группа оказалась на лестнице и прошла половину пути до второго этажа, с верхних пролетов в нашу сторону высунулись пистолеты и винтовки. Рихтер дал команду в момент, когда по нам открыли огонь.
«Включайте Цепь!» — прозвучал синтезированный голос начальника чоповцев в моей голове. Нейросеть, озвучившая слова из его мыслей, не считывала настроения, и потому речь Рихтера звучала спокойно. — «К стене! Ричард, верх!»
Бойцы одновременно врубили генератор помех. Вокруг каждого из них образовались еле заметные прозрачные сферы, и фальшивые силуэты чоповцев заскакали по всей лестнице, занятые совершенно разными действиями — одни куда-то целились, другие искали укрытие, но все призрачные фигуры определенно симулировали поведение в бою. Я увидел, как сквозь голограммы проходят несущиеся сверху пули.
Ричард шел в окружении пяти своих двойников и, зажав кнопку на гашетке, заставлял электрический привод раскручивать стволы. Спустя пару секунд его ручной пулемет загромыхал, гильзы посыпались на ступени. Люди, загнавшие нас в засаду, попряталась за лестничными пролетами.
«План в силе, второй этаж. Идем», — командовал Рихтер.
Вскинув револьвер перед собой, я заметил новую иконку на интерфейсе с подсчетом оставшихся патронов. Линия лазерного указателя вошла в щель между пролетами над нами и уткнулась в еле заметное препятствие, скрытое в темноте. Препятствие чуть сдвинулось, и я понял — враг. Тут же нажал на спусковой крючок, одновременно ударил кистью свободной руки по раме. Ствол громыхнул и подлетел вверх, но ладонью я погасил отдачу. Сверху раздался гортанный всхлип, послышался звук упавшего на пол тела, и мимо меня вниз пронеслась винтовка, выпавшая из рук человека, которого я ранил — или вовсе убил.
— Граната! — крикнул один из чоповцев, позывной которого я забыл после нашего скоротечного знакомства в машине. Субтитр в интерфейсе подсказал, что его кличут Кеглей.
Кегля подпрыгнул, вырвавшись из мельтешащей толпы призрачных силуэтов, и размашистым ударом ладони отбил красный шар, попав по нему прямо в полете. Снаряд улетел обратно вверх, залетел прямо в межлестничный проем и сдетонировал там, откуда его бросили. Не было ни вспышки, ни раскатистого звука взрыва — ничего подобного. Я услышал легкий хлопок, свист иголок и удары по мясу и бетону. Послышались крики боли.
«Молодец, Кегля», — похвалил его Рихтер. — «Нас чуть всех не положили. Идем, идем».
«Это была игольчатая», — пояснил Кегля, — «не убило бы, но кровь бы нам пустили».