На мотоцикле я въехал на узкую улицу с невысокими по новомосковским меркам домами. Вместо привычных глазу алюминиевых конструкций, бетона с пластиком и стеклянных стен, я видел вокруг благородную кирпичную кладку, витражи, мозаики и фасады, украшенные скульптурами и узорами. Вся эта красота лаконично подчеркивалась уличным освещением. А еще здесь совсем не было ни баннеров, ни ярких вывесок, ни матричных штрих-кодов, которые открывают на интерфейсе рекламу, стоит лишь на них посмотреть.
Проезжая мимо припаркованных иномарок, я то и дело натыкался на небольшие церкви, скопированные с точно таких же церквей из настоящей Ордынки, что осталась в уничтоженной Старой Москве. Да, церкви я видел, но ни одного входа на территорию не заметил. Они стояли в тенях высоких заборов, запертые и покинутые. Похоже, богачам нравилось смотреть на величественные постройки предков, но никто из них не стремился к искуплению. Я бы не удивился, если бы узнал, что эти церкви пустые внутри, и ничего там нет, кроме белых стен. Так, лишь декорация, красивый вид для повышения инвестиционной привлекательности района. Впрочем, я слабо представлял, что должно быть внутри храма, я в них никогда не заходил.
Я завернул вправо, оказавшись в тени арочного свода. Проехал чуть вперед и оказался во дворе-колодце с узкими вытянутыми окнами и желтыми стенами. Заглушил двигатель, встал с мотоцикла, снял шлем. Интерфейс отсоединился от операционной системы мотоцикла, и с глаз пропал спидометр. Прошлепал по луже до обшарпанной железной двери и провел ID-картой Строганова по домофону. Магниты доводчика отстегнули массивную дверь от рамы, я потянул на себя створку и шагнул в темный подъезд. Внутри пахло сыростью и ветхим деревом.
Дома в некоторых исторически реконструированных районах искусственно состаривали. Среди элиты встречались те, кто хотел жить в аутентичных условиях, словно не было никакой Войны, и никто не строил Москву заново на калужской земле. За эстетику старины, конечно, нужно было доплачивать сверху. Об этом я узнал от одного болтливого наемника, с которым мне приходилось работать как раз в центральной части Новой Москвы. Кажется, того наймита звали Нестором, и он был любителем истории.
Лифта тут не было, и я четыре этажа поднимался на своих двоих по широкой лестнице, опираясь на мощные мраморные перила. Найдя нужную мне квартиру, я снова провел картой Строганова по гладкой поверхности считывателя, и дверь отворилась. Я аккуратно зашел внутрь, держа револьвер наготове. Над головой зазвенел колокольчик.
Квартира была погружена в полумрак, лампы в плафонах слегка подсвечивали стены, покрытые бежевой декоративной штукатуркой. В глаза бросилась просторная прихожая без мебели и два закрытых дверных проема впереди. Я прошел чуть дальше, миновав проход к богато обставленной кухне. Отдельная комната с кухней — тоже признак роскошной жизни. Обычно кухни делают частью и без того крохотной гостиной.
Я встал перед двумя запертыми дверьми, думая, какую из них открыть первой, и выбрал левую. Надавил на ручку в форме шара, крутанул ее, и створка с щелчком поддалась.
Следующая комната вся была заполнена красными тонами: стены обтягивали багровые велюровые обои, весь потолок был усыпан миниатюрными лампочками — сквозь стекло шел тусклый свет. Посередине стояла большая кровать, окруженная светильниками и камерами, а на ней лежала вызывающе одетая девушка с оголенными ногами и плечами. Тяжелая грудь еле вмещалась в майку. Она повернула голову, и только по ее застывшему пластиковому лицу я понял, что передо мной лежала женщина-борг. Вместо вольфрамовых и стальных деталей корпус был выполнен из синтетической кожи с силиконовыми подкладками для мягкости.
Модель для удовольствий.
Оптики ее глаз засветились ярким синим цветом, из динамиков раздался полный страсти голос:
— Где он?
Я ничего не ответил, только попятился назад, думая, что делать дальше. Я совсем забыл, что Строганов упоминал о своей жене — похоже, это она и есть.
Борг заметила револьвер в моей руке и вскочила с кровати, ее искусственная грудь подпрыгнула. Механические кисти раскрылись, детали разъехались, и наружу из железных сплетений выскочили клинки. Она бросилась на меня, я вскинул револьвер и спустил курок — звуковой имплант заглушил звук выстрела. Борг неестественно быстро ушла в сторону, и крупнокалиберная пуля выбила кусок бетона из стены над кроватью.