Уже после смерти Зои Ивановны Воскресенской, автора детских книг о Ленине (за что она удостоилась Государственной премии СССР и премии Ленинского комсомола), появились ее воспоминания о работе в разведке. В том числе в Скандинавии.
«В конце 1939 года, — писала Зоя Воскресенская, — я была направлена в Стокгольм с заданием восстановить связи с агентурой в Финляндии. Необходимо было знать истинное положение в стране. Прилетела самолетом, явилась в полпредство к Коллонтай, но Александра Михайловна встретила меня холодновато:
— О вашем приезде я не была осведомлена. С какой миссией вы прибыли?
— Война с Финляндией, — пожала я плечами.
— Вот этого я и опасалась, — сказала она. — За нашим полпредством и всеми нашими работниками ведется наблюдение. Любое неосторожное действие может привести к тяжелейшим последствиям…
Она отправила телеграмму Молотову с просьбой отозвать меня, «поскольку деятельность советской разведки в Швеции в данной обстановке может привести к осложнениям». На эту шифровку последовал ответ: «Товарищ такая-то выполняет задание своего руководства».
В воспоминаниях Коллонтай Зоя Воскресенская не упоминается. Видимо, будущая писательница не была заметной для посла фигурой. А вот появление другого представителя НКВД в бумагах полпреда отмечено.
В марте 1940 года, в разгар переговоров, в стокгольмское полпредство прислали нового сотрудника. Новичок не понравился Коллонтай: «Самоуверенный зазнайка и ничего не знает о дипломатической работе (он из другого ведомства). Он всё пристает ко мне и допытывается, как идут переговоры, но именно этого я не могу ему сказать.
— Я прислан сюда, чтобы вам помочь, а если я не буду в курсе, вам же хуже. У вас могут получиться крупные неприятности, от которых именно я смог бы вас избавить.
Он ревнует и следит за моими беседами с военным атташе.
— С ним вы делитесь положением дел, почему вы скрываете от меня вашу работу, не доверяете мне? Спросите Москву!
Его жалобы мне так надоели, что я запросила Молотова и получила ответ, подтверждающий прежнюю директиву: сохранение полной секретности, никого из членов полпредства не вводить в курс переговоров. Отношения мои с новым секретарем не налаживаются. Я отмахиваюсь от этой ненужной помехи в работе, но меня раздражает постоянная его обидчивость…»
Иногда ей приходилось мчаться в шведское министерство иностранных дел по ночам. И так продолжалось четыре недели. Таннер говорил ей:
— Что еще желает Москва? Карельский перешеек мы уступаем вам, Ханко и острова отдаем… Но на что вам Выборг? Это историческая реликвия финского народа. Отдать эту старую, ненужную, но дорогую сердцу каждого финна крепость — это бьет по гордости каждого финна.
Коллонтай спокойно возразила:
— К чему такие слова, господин министр? Мир, мир нужен финскому народу. Купить его нужно ценой Выборга.
В конце концов финны приняли советские условия.
Переговоры тяжело дались Коллонтай: «После этих напряженных дней я уже не была прежней «вечно юной Коллонтай», как пелось в частушке обо мне».
В ночь с 12 на 13 марта 1940 года в Москве был заключен мирный договор. С финской стороны его подписал министр без портфеля Юхо Кусти Паасикиви. Сталин не мог себе позволить затягивать столь непопулярную в стране и мире войну. Во внешней политике потери были очень большими, хотя Молотов смело назвал войну «новым международным успехом Советского Союза».
Тринадцатого марта Коллонтай получила телеграмму от Молотова: «Ввиду Ваших больших заслуг во всем этом деле горячо поздравляю вас».
Третьего апреля политбюро постановило:
«В связи с окончанием военных действий разрешить НКВД СССР:
1. Установленный порядок передвижения граждан по Кировской железной дороге по индивидуальным пропускам — отменить.
2. Изъятые у гражданского населения радиоприемники личного пользования возвратить.
3. Отменить распоряжение о закрытии радиостанций наркоматов и ведомств».
Финны сохранили свою независимость, но им пришлось отдать всё, что от них требовал Сталин. Советский Союз получил все территории, которые хотел, а сверх того — в аренду весь полуостров Ханко, где должна была появиться советская военно-морская база. Границы СССР на Карельском перешейке отодвинулась на 150 километров. Финляндия потеряла целую провинцию, ее жителям пришлось бросить свои дома. Отнятые у соседей территории включили в состав образованной 31 марта 1940 года Карело-Финской союзной советской республики.
За десять дней до этого, 21 марта, Куусинена и его министров Анттилу и Прокконена пригласили к Сталину. Там им, видимо, объявили, что деятельность «народного правительства» прекращена. Большинство его активистов пристроили в Карелии.