Юный Бенедикт сможет вернуться в свой родной мир и сообщить матери печальную весть о смерти отца. Если захотят, они смогут вернуться вдвоем, чтобы присутствовать на торжественной церемонии и наблюдать за погребением. Теперь главой семьи Флиндерс-Питри становился Бенедикт, на нем лежала обязанность устраивать поминки. Ритуал не менялся с незапамятных времен. Именно определенный порядок, включавший проверенные временем обряды бальзамирования и погребения, упорядочивал людские дела, а значит, и дела во Вселенной.
Продумав и представив себе всю процедуру, Анен позвал Бенедикта и знаками объяснил все, что надлежало сделать в предстоящие дни. Бенедикт, кажется, понял, после чего Анен приказал дать ему легкий снотворный травяной настой и проводить убитого горем юношу отдыхать. Затем он занялся подготовкой тела Артура к передаче в Пер-Нефер, Дом Бальзамирования, чтобы начать готовить его к жизни вечной. Однако, когда тело уже закрепляли для перевозки, во дворе началось волнение, его сопровождали возбужденные голоса за стеной.
Анен вышел из Дома Исцеления; луна стояла высоко, заливая светом священное сооружение. Жрец хорошо видел воинов храма у ворот. Он окликнул одного из слуг, спешившего мимо.
— Что там за шум? — спросил он. — Опять толпа?
— Да, господин. Храмовая стража отогнала их к реке.
— И что дальше?
— Они вернулись, — слуга воздел руки.
Легким движением Анен отпустил слугу и направился к воротам.
— Где Тутмос? — требовательно спросил он, отыскивая взглядом командира храмовой стражи. — Пусть немедленно разберется и восстановит порядок!
— Командир Тутмос там, — объяснил ближайший жрец. Он обернулся и только тут увидел, кто к нему обращается. Жрец низко поклонился. — Мой господин, я не знал…
— Он вышел за ворота? — спросил Анен, не желая выслушивать извинения подчиненного.
— Да, он вышел поговорить с ними, — сказал жрец. — Необходимо выяснить, кто их послал, и потребовать, чтобы они оставили нас в покое.
Анен склонил голову набок, прислушиваясь к голосам из-за стены.
— Передайте Тутмосу, что я хочу его увидеть сразу, как только он вернется. Я буду у себя в покоях.
Жрец низко поклонился, и Анен вернулся к себе в роскошный Дом Пророка. Он принял ванну, оделся в чистое и лег на кровать. Не успел он закрыть глаза, как в коридоре послышались быстрые шаги. Мгновением позже в комнату заглянул слуга и сказал:
— Как бы мне не хотелось беспокоить вас, хозяин, но командующий Тутмос вернулся с известием о восстании.
— Пригласи его сюда. — Анен встал и приготовился принять начальника стражи.
— Мудрость Великого Амона да пребудет с тобой, господин, — сказал Тутмос, входя вслед за слугой. Он поклонился и замер, ожидая повеления говорить.
— Какие новости? — нетерпеливо спросил Анен. — Докладывай.
— За воротами толпа рабочих из города Эхнатона, — сказал Тутмос. — Они требуют закрыть храм.
— Они что, сумасшедшие? — недоуменно спросил Анен
— Возможно, — не стал отрицать Тутмос. — Но они утверждают, что у них есть указ самого фараона.
— Как это может быть? Я бы знал…
— Я не сказал, что это правда, — извиняющимся тоном ответил Тутмос, — я только говорю, что они это утверждают.
Анен заметил, что по лицу начальника стражи течет струйка крови. Из раны на бедре тоже сочилась кровь.
— Ты же ранен! — воскликнул он. — Это их работа?
— Они отказались показывать указ кому-либо, кроме тебя, господин. А еще они требуют, чтобы собрали всех жрецов.
— «Требуют»» — насмешливо повторил Анен. — Хорошо, я буду говорить с ними. Гор не допустит никаких бунтов на священной земле. Передай им: «Анен, Второй Пророк Амона, требует: пусть изберут четверых. Они будут говорить от лица всех. Только этим четверым позволено будет войти во двор храма после утренней молитвы. Мы с Первым жрецом обсудим с ними их требования, как цивилизованные люди. Таково мое решение.
— Да будет так, господин. — Тутмос поклонился и отправился передавать слова Анена.
Вскоре он вернулся и сообщил, что собравшиеся отказываются входить на землю храма, поскольку считают ее нечистым местом.