Сойер наклонился над корчившимся на полу телом, чтобы добить его ударом в основание черепа, но в этот момент слабый проблеск сознания напомнил о грозившей опасности. Если Олпер умрёт, то приёмник в его голове взорвётся. Сойер ударил его в челюсть. Потом ещё раз. Он остановился и, внимательно посмотрев, убедился, что Олпер без сознания; перевернув его, он засунул руку в тот карман, откуда ударяли громы, разрывающие его мозг. Он нашёл маленькую, плоскую коробочку размером с корпус наручных часов. Одним пальцем он слегка надавил на неё. В голове тут же раздалось зловещее шуршание тока крови и звук собственного дыхания, многократно усиленные передатчиком.
Он наклонился вперёд и ослабил нажим. Затем приложил ухо к карману пальто.
— Олпер, — тихо позвал он. — Олпер?
Из маленькой коробочки донёсся его собственный голос, только чуть тоньше, повторивший то же имя. Итак, это был ещё и радиоприёмник, и микрофон — Олпер не соврал. Многоцелевой, универсальный прибор в его голове был одновременно и радиомаяком, который всегда даст знать Олперу о его местонахождении, как бы далеко друг от друга они не были.
Сойер вздохнул и вытащил коробочку из кармана Олпера. Это было нетрудно. Она не соединялась с Олпером каким-либо проводом. Но как только зловещий пульт удалился из биополя Олпера, в голове Сойера вновь зашумело, и чем дальше он отходил от Олпера, тем громче становился шум. Сойер отступил ещё на шаг, и шум превратился в гром. Он тряхнул головой и отступил ещё на шаг.
Через мгновение он бросился к Олперу, как к спасательному кругу, и засунул коробочку обратно ему в карман. Пытка мгновенно прекратилась.
Итак, перед ним была дилемма. Он не мог больше терпеть действие приёмника на свой мозг и не мог найти способ от него избавиться.
Он энергично согнул руку и посмотрел на беспомощно распростёртое тело своего мучителя, которого не решался умертвить из боязни убить самого себя.
Олпер сказал, что у пульта управления был какой-то выключатель. При этом он добавил, что даже Гудини не смог бы найти его код и что это под силу только сверхмощному компьютеру. Сойер снова залез в карман Олпера и вытащил металлическую коробочку.
Может быть, вся хитрость выключателя заключалась в его необычайной простоте? А может быть, Олпер ему солгал и выключателя нет вообще? Он внимательно осмотрел коробочку. Даже если бы у него была масса свободного времени, он вряд ли смог бы найти выключатель и отгадать комбинацию, отключавшую его мозг.
Минут через десять, поняв, что это абсолютно безнадёжно, он опять положил коробочку в карман Олпера и решил посмотреть записку, которая послужила сигналом к нападению Олпера на него.
Записка была написана на хрустящей, гладкой и белой бумаге на английском языке, но таким корявым почерком, как будто автор её лишь научился писать. Однако содержание было понятным и логичным.
«Олпер, я спасу тебя, если смогу. Но мне нужна твоя помощь. Конкретно, мне нужна Жар-птица, которую ты у меня украл. Ты хочешь жить. Мы можем договориться, если ты будешь вести себя так, как я скажу. Я посылаю чёрный плащ, в котором ходят слуги богини, исполняя её поручения. После того, как стемнеет, ты будешь абсолютно невидимым. Камеру можно открыть так. Поднеси одну из кнопок, расположенных вдоль плаща, к любой стене. Нужная тебе стена начнёт теплеть при поднесении кнопки. Как только кнопка прилипнет к стене, тут же отпусти её, иначе обожжёшь руки. Когда ты накинешь плащ на голову, то услышишь звуковой сигнал. Он поможет тебе не сбиться с пути и приведёт ко мне. Будь осторожен, ни с кем не разговаривай и не отвечай ни на какие вопросы. Поскольку ты одет в платье служителя храма, ты имеешь на это полное право».
Последний абзац был жирно подчёркнут.
«Я смогу помочь тебе, если ты обещаешь хранить молчание. От твоего напарника надо избавиться прежде, чем ты покинешь камеру. С помощью Жар-птицы это сделать не так уж трудно. Открывай Жар-птицу только тогда, когда убедишься, что вы с землянином в камере одни, иначе охрана заберёт её у тебя. Не оставляй Жар-птицу надолго открытой, а используй её, когда тебе нужна энергия».
В конце письма стояла подпись: «Нэсс».
Сойер снова посмотрел на Олпера и с трудом подавил в себе желание убить его. Затем он поднял плащ. Он был невесомым, тонким, шелковистым и настолько чёрным, что на него было невозможно долго смотреть.
Конечно, он не знал, что ждало его впереди и каковы были планы Нэсс, но по сравнению с теперешним положением узника любой выход казался предпочтительным. Единственное, что мучило его, было осознание своей зависимости от лежавшего на полу камеры человека, который мог в любой момент проявить власть над ним или даже убить.