— Закрой глаза, — скомандовал Затри, — и сиди так, пока я буду с тобой говорить. Что за глупости? Конечно, мы не хотим тебя убить, потому что тогда погибнем сами. У тебя же есть шанс спасти себя и всех нас. А может быть, и весь наш народ. Я не заставлю тебя делать ничего, кроме того, что сделал бы сам, если бы это было в моей власти. Но только у тебя есть защита — твой приёмник. Вот почему ты единственный, кто сможет сопротивляться гипнозу, когда ты предстанешь в качестве жертвы на церемонии. Запомни, ты — единственный. — Он посмотрел на Олпера, нетерпеливо наблюдающего за всем происходящим, и на всякий случай слегка затянул петлю.
— Как он управляет твоей жизнью, так я управляю его жизнью, — сказал он. — Я не ценю наши жизни, в том числе и собственную, выше той цели, к которой я стремлюсь. Если б Олпер снял с тебя приёмник и установил его на моей голове, я бы с удовольствием поменялся с тобой местами. Но он этого не сделает. Поэтому именно ты отправишься на церемонию в качестве жертвы — но не безоружной. У тебя есть приёмник. И ты обладаешь Жар-птицей. У тебя имеются такие возможности, о которых никто из нас не может и мечтать.
— Моя цель, — продолжал Затри, — избавиться от власти айзиров и освободить мой народ. И ради неё я буду делать всё, что считаю нужным. Я знаю, твоя цель иная, но помочь тебе ничем не могу. А теперь слушай, потому что времени осталось не так много. В любой момент тебя может подхватить поток и унести в зал миров.
Сойер внимательно слушал, закрыв глаза по совету Затри. Вдруг до него донёсся встревоженный голос Клай, он открыл глаза и увидел, что девушка, подняв голову, удивлённо оглядывается вокруг. Затри мягко потряс её за плечи.
— Ты отправишься на церемонию, — продолжал он, обращаясь к Сойеру. — Но не беспомощным, не загипнотизированным до полного подавления воли. Как только ты почувствуешь, что готов заснуть, проси Олпера коснуться пульта управления приёмником. Он сделает это очень аккуратно, я за этим прослежу. Я понял, как действует этот прибор, и потому уверен, что достаточно лишь небольшой мозговой встряски, чтобы не дать тебе заснуть.
Что происходит на церемонии, точно не знает никто. Но доподлинно известно, что жертва должна быть полностью загипнотизирована, прежде чем её отдадут на съедение Жар-птицам. А за это время мои люди тебя спасут. Я говорил тебе, что у нас много взрывчатки. Мы разрушим укрепления, чтобы селли смогли прорваться в храм. Таков наш план. Если мы его выполним, ты будешь спасён.
Во время церемонии башни храма ярко сияют, и селли, привлечённые светом, будут стекаться к храму и громить всё вокруг. Надеюсь, нам посчастливиться, и мы сумеем пробить брешь в стенах зала миров и напустим селли на айзиров. Вот это будет драка! — Глаза старика в прорезях маски радостно заблестели. — Тогда айзирам не останется ничего другого, как применить своё последнее оружие. Будем надеяться, что селли смогут отобрать его у айзиров и обернуть против них. Если же нет, тогда все мы погибнем. Как видишь, многое будет зависеть от тебя. — Он остановился. — Ты меня слышишь? — спросил он. — Открой на минуту глаза. Я хочу убедиться, что ты не спишь. Хорошо, хорошо. Теперь слушай. Если ты увидишь, что айзиры берут верх, дождись нужного момента. Когда тебе покажется, что он пришёл, доберись до колодца и брось Жар-птицу вниз, но помни, что она должна быть открытой.
Впервые Сойер не выдержал и перебил его: — Но Олпер говорил…
— Олпер был абсолютно прав. Это действительно опасно. Бессмертие айзиров скрыто в этом колодце. Мы не можем причинить им никакого вреда. Но мы можем убить сам колодец. Конечно, от этого может взорваться весь город или начнётся разрушение всей планеты. Но… — Затри мрачно усмехнулся. — Если победят айзиры, ты бесславно погибнешь. Как тебе приятнее умереть — жертвой или победителем? Одному или прихватив с собой расу богов? Зная, что все, кто придут потом, после тебя, будут тебе вечно благодарны за свободу, которую ты им добыл?
После этого Затри замолчал, только из маски доносилось тяжёлое дыхание. Наконец он сказал:
— Осталось не так много времени. Мне кажется, тебе нужно сказать Олперу всё, что ты считаешь нужным. Наверно, будет разумно не говорить ему о нашем последнем козыре — о Жар-птице. Если он поймёт, что она для него потеряна, он откажется быть с нами заодно.
Немного помолчав, он вежливо покашлял.
— Взгляни на меня, юноша, — сказал он. — Послушай всего ещё одну минуту. Пойми, я делаю всё это не из прихоти. Я не могу поступить иначе. Если ты умрёшь, умрём мы все. Твоя победа будет нашей победой. Я хотел бы оказаться на твоём месте. Ты мне веришь?