Затем его понесло в противоположный конец зала. Платформа, на которой восседали айзиры, теперь казалась гигантской туманной линзой, постепенно переходящей в плоский круг, находящийся прямо внизу. Но смотреть туда Сойер не мог из-за невыносимого блеска.
Из центра этого круга непрестанно вылетали языки пламени; их-то и видел Сойер из камеры. Языки извивались и кружились в том же пространстве, куда увлечён был и он, но каково было их назначение, он пока уловить не мог. Всё пространство внутри гигантского зала было охвачено этими огненными спиралями.
Сойер заметил, что в полёте через золотое пространство среди золотых всполохов он был не одинок. Другие светящиеся точки кружились по другим орбитам внутри этой обители богов. Неподвижные коленопреклонённые фигуры людей внутри бешено вращающихся камер кружились вокруг огнедышащего солнца. Их было так много, что невозможно было сосчитать. Но Сойер хорошо помнил слова Олпера, поэтому, прикрыв глаза от слепящего света, он посчитал число оболочек. Их оказалось семь.
Семь оболочек, по орбитам в которых неисчислимое множество людей-электронов обращались вокруг центра — нестерпимо яркого ядра.
А оно разгоралось всё сильнее. Пока Сойер смотрел на свет сквозь прищуренные глаза, одна из заключённых во вращающихся камерах коленопреклонных фигур начала опускаться к сияющему центру, на секунду зависла над ним — тёмная точка на фоне слепящего света — и затем нырнула в огненную чашу, у краёв которой стояли два айзира.
Поглотив жертву, пламя взметнулось ввысь.
Между стоящими айзирами промелькнули зелёные молнии.
Сойер попытался привести в порядок свои мысли, чтобы понять, что же происходит. Но вокруг было столько непонятного, что осознать происходящее было практически невозможно.
Стремительно вращающиеся стенки камеры действовали на него гипнотически, и если бы не шум, вызываемый приёмником в его голове, он бы непременно впал в забытьё.
— Включи погромче, Олпер, — сказал он, и его фразу многократно повторило эхо. В этот момент он представил себе маленькое устройство в руке Олпера, как из него вылетают его собственные, многократно повторенные слова, и это показалось Сойеру ещё более странным, чем происходящее вокруг.
— Достаточно, Олпер. Это то, что нужно.
Теперь, когда его глаза немного адаптировались к невыносимому сиянию, он смог лучше разглядеть две фигуры, стоящие друг напротив друга по краям колодца. Белоснежная статуя и качающаяся чёрная колонна, на вершине которой колебалась бледная маска.
Это были Нэсс и богиня.
Значит, это была церемония открытия колодца, после которой только одна из них могла остаться живой. Побеждённая противница была обречена умереть на краю колодца. Он не понимал, как бессмертный вечный айзир мог умереть? И что с ним случится после смерти?
Люди-электроны кружились по орбитам, спускаясь всё ниже и ниже и, наконец, ныряли в колодец, отдавая ему свою энергию. С каждой упавшей в него жертвой пламя в колодце ярко вспыхивало.
— Все упавшие в колодец «электроны» заменяются новыми, — подумал Сойер. — Как только ближайший к центру электрон падает в колодец, на орбитах происходит перераспределение и появляются жертвы. Камера за камерой с их пленниками подхватываются потоком и попадают на орбиту, вынуждая жертву включиться в этот последний, смертельный танец. Мы…
Неожиданный толчок выбил все мысли у него из головы. Ему показалось, что он стал ближе к колодцу…
На седьмую, опустевшую орбиту влетел новый человек-электрон, а шестая приняла Сойера. Таким образом он будет, постепенно снижаясь, переходить с орбиты на орбиту: сначала шестую, потом пятую, пока не окажется на последней и не упадёт вниз…
А энергия требовалась сражающимся за престол богиням. Они стегали друг друга изумрудно-зелёными лучами. Что это было такое?
И как они заряжали своё оружие энергией из колодца?
Как бы для того, чтобы он получил ответ на свой вопрос, огонь, пылавший в колодце, почти погас. Одна из жертв зависла над колодцем, словно раздумывая, что ей делать. Может, загипнотизированная жертва очнулась от гипноза и усилием воли сопротивлялась своей участи?
Зелёные лучи тут же потухли. Колодец слегка затянулся дымкой, и на него стало можно смотреть, хотя и не в его центр. Два айзира, стоявшие по краям колодца, получили передышку.