Белая роза уже знала, куда полетит ее симфония, но все еще стояла на месте, с восхищением наблюдая за каждой лентой, внимательно вслушиваясь в звуки вечной волынки и по-детски радостной дудочки.
Вьюнок прошептал Белой розе: «Ты прекрасна», - и побежал дальше. Ипомея добавила: «Твое место не здесь», - и умчалась вслед за вьюнком. Аромат чины звал за собой в Страну Грез и Фантазий, где картины-миражи оживали и воплощались самые дерзкие мечты.
Белая роза помахала рукой на прощание и ступила на дорогу, ведущую в Новую Галактику, легко вмещающуюся в пределы Сада Таинственной Красоты.
В Новой Галактике Белая роза встретила саму себя, вернее своих сестер-роз, и на мгновение замерла от настоящей красоты. Заиграл рояль, по одним углом падающего света он казался черным, а под другим – белым. Черными-белыми были и его клавиши.
Великий Пианист нажимал на клавиши, и из-под его пальцев вылетали в окружающий мир под звуки фортепиано прекрасные розы, повторяющие форму Галактики, что была их родным домом. Где-то рядом зазвучал аккордеон. Его музыка лилась, словно вода в море при легком шторме, и плавно ударялась о прибрежные камни, на которых из пены волн появлялись пышные пионы и скромные гвоздики, как маленькие Галактики-спутники, сопровождающие первые гигантские вихри Вселенной. Белые, желтые, кремовые бегонии, окаймленные тонкой красной нитью Единой Жизни, вносили свой голос в звучание Новой Галактики – играл клавесин, но так важно и величественно, словно старался своим упорством догнать и перегнать бессмертие мелодии рояля. Яркие разноцветные циннии добавили непредсказуемости в игру и гордились, что заняли место в Саду рядом с розами, повторяя на рояле самые оригинальные сочетания нот. Белой розе на мгновение захотелось остаться в этом уголке Сада навсегда, но ритм музыки изменился, розы закружились над роялем, и цветок вспомнил, что инструменты исполняют симфонию, сочиненную талантливым композитором, а этим гениальным автором является она – Роза-создатель, Роза-преобразователь. Желание остаться сменилось на желание двигаться вперед, чтобы раскрыть еще одну грань красоты и выпустить ее в Мир в виде новой формы таинственного цветка.
В десятом уголке Сада царила легкая полутень. Влажная почва держала в себе и на себе ароник и аризему. Белая роза удивилась необычной форме этих цветков. Они напомнили ей высокопоставленных вельмож, гордых и одиноких, укутанных в мантию, которая скрывала их открытые тела и ранимые сердца. Ветви деревьев над ариземой сплелись, создавая иллюзию храма. Цветок вспомнил о своих белоснежных сестрах-каллах – и в «храме» зазвучал орган. Он подхватил симфонию Белой розы. Музыка загремела на весь Сад, заполнила собой все уголки. Перед глубиной и силой звуков органа замерли все цветы, умолкли все инструменты, как будто боялись помешать, нет, скорее раствориться в звучании ариземы. Только ароник, будучи братом, осмелился помочь сестре, и тогда в Сад из воздуха, насыщенного органной мелодией, посыпались на землю, траву и кустарники белые каллы.
«Это самый прекрасный дождь из тех, что я когда-либо видела», - подумала Белая роза.
Упав на землю рядом с ариземой и ароником, каллы тотчас же прорастали, пополняя ряды вельмож, претендуя на роль бессмертных королей. Наблюдая за поведением калл, Белая роза рассмеялась.
- Почему ты смеешься? – услышала роза звонкий чистый голос.
- Милая калла, ты прекрасна. Я не смеюсь над твоей красотой. Меня радует цветочный дождь и то, как быстро вы заняли место в Саду, место королей.
- Я зантадеския. Это мое настоящее имя, и называй меня так. Мы прилетели на зов органа, и только поэтому здесь. Ты не знаешь, кто автор симфонии?
Белая роза улыбнулась и отвела взгляд в сторону. Дождь прекратился. Орган ослабил звучание. Аризема и ароник укрылись мантией и уснули.
«Красивый королевский уголок, но мне пора».
Белая роза ударила в литавры и попала на открытое пространство, где цветки жадно ловили солнечные лучи и трепетали легкими, почти невесомыми лепестками от порывов ветра.
Голубовато-серые рассеченные листья эшшольции прятались под белыми и оранжевыми головками-блюдцами. Рядом с эшшольцией росли алые маки, и первая старалась во всем соответствовать соседству со своим старшим братом и копировала форму его лепестков и их трепет, тонкий стебель и покачивание на ветру. Мак делал вид, что не замечает присутствия младшей сестры, но знал, что без существования эшшольции не будет и его превосходства, поэтому иногда терпел, а иногда и радовался «подарку» природы. Белая роза видела их «взаимное» чувство и, чтобы окончательно укрепить «дружбу», ударила головками-блюдцами друг о друга – звучание музыкальных тарелок резко ворвалось в симфонию и разбудило все цветы, усыпленные композитором в начале генеральной репетиции. Сад Таинственной Красоты услышал игру одиннадцатого уголка, жители которого даже и не думали о столь пристальном внимании к себе, уделенном всеми благородными цветами, но были безумно рады. Флоксы, обласканные заботой не только солнца, но и Сада, запылали разноцветным огнем, зазвенели бубенцами от счастья и покорили ароматом сердце Белой розы.