Глава 11
1936 год. Вернувшись из Лондона, молодой ученый Эрнст Шеффер первые дни скучал по туманному Альбиону и орнитологическому отделу Британского музея, где была представлена лучшая в Европе коллекция экспонатов тибетских птиц. Сердце Шеффера радовалось, когда руки прикасались к редким экземплярам, а мозг усиленно работал, забывая о себе и о быстротечности времени. В последний день пребывания в Лондоне директор музея прочитал строчки из поэзии Миларепы:
Когда постыла мне мирская суета, и я на склонах Латши Кханг искал уединенья,
Тогда Земля и Небо сговорились и бурю – вестника послали мне,
В союз воды и воздуха стихии с грядою мрачных туч вступив,
Луну и Солнце полонили…
- Я долго думал, что хотел сказать поэт, но эти слова так и остались для меня загадкой. Уверен, что Вам под силу ее разгадать. Только обещайте, что, открыв тайну, Вы поделитесь ей со мною.
- Обещаю, - сказал тогда Шеффер, не думая о том, что когда-нибудь вообще сможет выполнить обещание.
Слова Миларепы заставили Шеффера вспомнить о свастике, о предложении вступить в Аненербе и приглашении на партийный съезд в Нюрнберг. Предложение молодой ученый отклонил, но мысли об Инглии и Кайласе волей-неволей возвращали на грешную землю, которая давала шанс в реальности приехать в Трансгималаи и пройти Долину Смерти.
Кайлас… Гора Свастики… Шеффер представлял ее в сознании несколько раз, и каждый раз она имела новый образ, непохожий на предыдущий и неповторимый. Гора, как магнит, притягивала к себе душу молодого ученого еще в Британии, а на немецкой земле притяжение возрастало и не прекращалось ни днем, ни ночью. Шеффер вначале заглушал «зов» научной работой и прогулками по вечернему Берлину, но «зов» усиливался и требовал немедленного появления на Кайласе, а мозг не принимал информацию извне и даже отторгал ее. Временный покой наступал только тогда, когда ученый закрывал глаза и мысленно «перемещался» на Гору. Там, на Кайласе, он видел белую огненную свастику. Инглия вращалась, и душа Шеффера по всем четырем лучам стремилась к центру, но достигнуть его не могла: что-то мешало, что-то преграждало путь и возвращало назад в человеческое тело. Эрнст попытался разобраться, что же мешало, что не пускало вперед, но сознание молчало и показывало одну и ту же картинку – абсолютная тьма и красные всполохи, быстро появляющиеся и исчезающие в темноте. Шеффер засыпал, так и не дождавшись разгадки невидимой преграды.
Однажды поздно вечером в комнате ученого раздался телефонный звонок. Шеффер снял трубку.
- Вас беспокоят из рейхканцелярии. Утром за Вами приедет машина. Вы без лишних слов сядете в лимузин и отправитесь в Нюрнберг. Это приказ фюрера. Не забудьте взять документы.
Короткие телефонные гудки утверждали, что разговор состоялся, разговор, в котором Шеффер не произнес ни слова.
Молодой ученый этой ночью не сомкнул глаз. Он знал, что решение должен принять именно сегодня, что завтра будет поздно: решение будет принято за него.
«Бежать! – было первой мыслью. – В Лондон!»
Вторая мысль догоняла первую: «Из Лондона – в США. За океаном – иная жизнь».
«Для нацистов нет границ!» - опровергла первые две мысли третья.
«Твоя истинная цель – Кайлас. Дорога к нему идет через Нюрнберг», - заключила четвертая мысль.
Четыре мысли, как четыре луча свастики, перемешали все в голове Шеффера: прошлое и будущее, страны и континенты, инглию и коловрат. Посередине смешения, над смешением появилась Гора Свастики и повернулась к человеку «лицом» - каменным крестом, высеченным временем. Через секунду склон Кайласа стал зеркальным и отразил земной мир, разделенный пополам: на одной половине – Тибет и люди в зеленых одеждах, на второй – Германия и люди в черной военной форме. Душа Шеффера заметалась: что выбрать? где остаться? Внутренний голос приказал: «Не выбирай! Останься вне мира, вне выбора!» Душа, подчинившись решению голоса, посмотрела на две половины разделенного мира одновременно и соединила их, разрушив тонкую линию-границу. Отражение земного мира исчезло, а вместо него Шеффер увидел себя, мгновенно стареющего на зеркальной поверхности. Процесс старения остановился на точке 82-х лет. Мудрые глаза старика глядели на Эрнста Шеффера и улыбались.
Наступила полная тишина. Она убрала все мысли и успокоила мятежную душу молодого ученого. Как мираж, в тишине растворился и Кайлас, и Великое Зеркало Времени. Осталось только решение: Инглию ждет Кайлас.
Шеффер допил кофе, подошел к окну и взглянул на ночное небо: черные тучи плыли по небу и закрывали собой Луну – светило, говорящее о том, что Солнце всегда существует.