Там Забелин и собрал команду, сообщив о намечающемся контракте с самим Селиверстовым.
- Вытащить человека из секты? – удивилась Аня. – По-моему, шеф, это не совсем наш профиль.
- Все бывает в первый раз, - ответил Илья.
- Я про такое слышал, - сообщил Тим, обгладывая фломастер. – В Америке популярно. Депрограмминг называется. Не совсем легально, в некоторых штатах вообще запрещено. Но – денежно. Секты ведь кого вербуют? Или много нищебродов по принципу «с миру по нитке», или богатеньких дурачков, с которых есть что взять. А у богатеньких дурачков бывают богатенькие маменьки и папеньки, которые хорошо заплатят, чтобы их чадо вырвали из лап сектантов.
- То в Америке, - протянула Аня. – А у нас этот рынок, мне кажется, еще не очень развит.
- Отчего же? – вступил в разговор Одинцов, поправив очки в толстой роговой оправе. Они вкупе с седыми волосами и ухоженным, гладко выбритым и всегда наодеколоненным лицом делали его похожим то ли на университетского профессора, то ли на стареющего жиголо. – Еще в бытность мою при погонах в Краснокаменске насчитывалось с полсотни религиозных общин и объединений: от баптистов и адвентистов до пятидесятников и сайентологов. И это не считая всяких «звенящих кедров», которые нигде не регистрировались. Много их, очень много. И никто ими сегодня толком не занимается, кроме православной церкви.
- Ну знаете ли! – возмутился Тим, даже выронив фломастер из зубов. – РПЦ против сект – это как «Макдональдс» против ларьков с шаурмой!
Анечка села ровнее, глаза ее заблестели азартно.
- Вы что-то имеете против религии, молодой человек? – тоном классной дамы осведомилась она.
- Опиум для народа! – с радостью поддался на провокацию Тим. – А вы, сударыня, никак подхватили православие головного мозга?
Назревала перепалка, в ходе которой Тим и Анечка могли обменивать колкостями и блистать остроумием на любую, в общем-то, тему часами. Забелин упреждающе поднял руку:
- Отставить! Если есть клиентура у сект – найдутся и те, кого надо будет оттуда вытаскивать. Справимся с контрактом, заработаем себе имя, влезем на рынок. Не справимся… Ну и фиг с ним. Вернемся к старым темам. Аня, свяжись с Селиверстовым, напрямую, без секретарей, вот номер его мобильного, и получи досье объекта. Тим, пробей все, что сможешь по сектам, промыванию мозгов и депрограммированию. А вы, Анатолий Степанович, соберите факты по секте «Новые люди». Времени на все про все – двое суток. В четверг выезжаем в Семигорск. Вопросы?
- У матросов нет вопросов, - мрачно ответил Тим.
2035. КАРАНТИН. ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР
Библиотека досталась Леониду Гурьеву, директору Комбинату, по наследству от тестя – вместе с кабинетом на пятом этаже заводоуправления, старого ветхого здания с лысыми ковровыми дорожками, мозаичными панно (химики в белых халатах проникновенно смотрят в колбы и рабочие с бычьими шеями ворочают чаны с реагентами), досками почета с выгоревшими лицами передовиков производства и ударников соцтруда, вечно неработающей канализацией и прочими деталями неистребимого совка.
Леонид не хотел этого кабинета. Не хотел этой должности. И в гробу он видал библиотеку в полторы тысячи томов. Покойный тесть, выросший в бараках, перед книгами благоговел и тащил все подряд – от полных собраний сочинений Ленина и Сталина до академических изданий Сенеки, Платона и Фрейда. Наверное, тестю нравилось золотое тиснение на кожаных корешках переплетов. У большинства книг даже не были разрезаны страницы.
Гурьев же, окончивший институт, считал, что мудрость – она не в книгах, она в людях. Психолог по образованию, Леонид волею судьбы управлял крупнейшим Комбинатом в радиусе тысячи верст – и делал это вполне успешно благодаря своей способности разбираться в людях.
- Леонид Андреевич, - поскреблась в дверь Элечка, незаменимая секретарша. – Ваш чай. И там к вам пришли.
- Кто?
- Юсупов и Брылев.
- А технолог… - Леонид напряг память, - как там его? Из восьмого цеха!
- Сьянов, - подсказала Элечка. – Пока нет.
- Появится – зови все троих.
Секретарша выскользнула за дверь, Гурьев помешал чай, пригубил. Потом встал, прошелся по кабинету, поправил стулья, прикинул, кто где будет сидеть. Юсупов, ясное дело, сядет в торце стола. На то он и безопасник. Брылев захочет быть по правую руку от Гурьева, есть у программистов такой простенький трюк. Тогда стул для Сьянова поставим вот тут, рядом с Брылевым – чтобы облажавшийся технолог, во-первых, сидел между Юсуповым и Брылевым, как бы зажатый в тиски, а во-вторых, чтобы глядел в окно. Штору, кстати, надо отдернуть. Пусть полюбуется, засранец!