- Не с таким сырьем, - насупился Брылев. – Где вы только берете таких кретинов? Они по тестам карантинщиков еле-еле минимальный балл набирают.
- Нам выбирать не приходится, - степенно ответил Юсупов. – В степи – кочевники, в деревнях – синяки. Работяги вырождаются очень быстро. Берем самых безобидных.
- То есть – самых тупых? – уточнил программист.
- Лучше тупой бык, чем шпион Амирхана, - отрезал начальник службы безопасности.
- Да у вас все шпионы! – взорвался Сьянов. – Там шпионы, тут шпионы! А мне работать не с кем! Дайте мне нормальных рабочих, и через неделю – нет, через пять дней цех выдаст высокооктановый бензин! И солярки сколько угодно!
- А потом они взорвут нефтепровод, - меланхолично закончил Юсупов. – Они уже пытались, дважды только в прошлом году. И каюк всему Комбинату.
Гурьев длинно выдохнул, допил чай, отставил чашку.
- Кончайте свару, коллеги, - проворчал он. – Непродуктивно. Позиция СБ мне близка и понятна. С вами, Сьянов, тоже все ясно: дайте мне то, дайте мне сё, и я тогда ого-го. А вот ты, Брылев, меня удивляешь. За что тебе деньги платят, а? Ты же программист. Нейро, мать твою налево, лингвистический. Ты же себя пяткой в грудь бил, что из любого быка или синяка сделаешь работягу – ударника соцтруда. Ты же мне книжки совал про свое НЛП. Примеры приводил. Истории успеха. Где, блядь, результаты?! – Гурьев грохнул кулаком по столу так, что чашка подскочила и опрокинулась.
Пламенная речь директора на подчиненных особого впечатления не произвела. Сьянов опять съежился, втянув голову в плечи, Брылев смотрел высокомерно, надменно поджав губы – ну еще бы, его, мэтра, мастера манипуляции попытались публично отчитать! – а Юсупов, огладив бритую голову, спросил:
- Я могу идти, Леонид Андреевич? У нас ярмарка на Комбинате, не забыли? Повышенная степень угрозы. По агентурным данным, в Веселом Квартале действуют несколько проповедников Церкви Новых Людей. Работы – невпроворот, а я тут рассиживаюсь…
- Идите, Анвар Сайфутдинович, - разрешил директор. – И вы, Сьянов, возвращайтесь в цех и наведите там порядок. А ты, Брылев, задержись.
Безопасник и технолог вышли, и Брылев тут же по-хамски развалился на стуле, закинув ногу за ногу.
- Ну чего порешь горячку? – развязно поинтересовался он. – Из говна конфетку не слепишь. А если слепишь, то говняную. С таким контингентом пролетариата, как сегодня, странно, что Комбинат еще не взлетел на воздух. Бычье тупоголовое.
- Боря, - тихо попросил Гурьев. – Делай хоть что-то. Я ведь тебя уволю к херам собачьим. И не посмотрю, что ты троюродный племянник Жанны.
- Ну, уволь, - пожал плечами Брылев. – А кого на мое место? Кто это бычье строить будет? Ты? Жанна? Кирилл Селиверстов?
При этих словах Гурьев вскочил и еле удержался, чтобы не обматерить обнаглевшего родича. Упоминание Кира оказалось точно рассчитанным ударом в болевую точку: дело в том, что директором Комбината, конечно, был Леонид, а вот контрольный пакет акций принадлежал его супруге, единственным наследником которой числился тринадцатилетний пацан, их сын, носивший, однако, фамилию матери. Таким нехитрым образом, троюродный племянник Брылев дал понять Гурьеву, кто тут хозяин, а кто – наемный работник.
Развели, суки, родоплеменное общество, с бешенством подумал Леонид. Тащат за собой – братьев, сватьев, племянников, внуков… И пофиг, что они – дураки, сопляки, бестолочи. Главное, чтобы свой. А что потом этот свой все развалит к чертям – так то потом. Про потом мы думать не обучены. Нам сейчас родню пристроить. Клан усилить.
Тупицы проклятые!
- Пошел вон, - прошипел Гурьев. – Быс-с-стро!
Брылев неторопливо поднялся, потянулся и самодовольно ухмыльнувшись, вышел, бросив на прощанье:
- Увидимся за обедом. Меня Жанна пригласила.
Дверью хлопнуть он, впрочем, не посмел. Леонид ослабил узел галстука, длинно выдохнул, встал и подошел к книжным полкам. Покойный Селиверстов оборудовал стенной сейф за подборкой научной фантастики, где, по старой совдеповской привычке, хранил коньяк, конфеты и презервативы. Гурьев же, сменив замок, использовал сейф для более разумных целей.
Последние года три, когда ощущение безысходности и безнадеги стало превалирующим в настроении Леонида, он положил в сейф две упаковки сильнейших ноотропов, ампулы с антибиотиками, пять стограммовых золотых слитков и пистолет. Сейчас там лежало еще два пропуска-вездехода Карантинной службы на разные фамилии.