- Ух ты! – Рус сменил позу: теперь он стоял на коленках, упираясь носом в окно вагона. – Круть!
Четырнадцать лет пацану. А ведет себя как трехлетка. Задержки в развитии. Ну еще бы, при такой-то наследственности! Чего его там заинтересовало?
Рус увидел небоскреб «Си-Хорса» - стеклянную призму под серым ватным небом. В прорехи между облаков выглянуло зимнее яркое солнце, и небоскреб заискрил, ожил, будто елочная игрушка.
- Ага, - подтвердила Лиза. – Здесь ты и будешь учиться.
Парнишка сразу сник. Отношения с учебой у него, видимо, складывались сложные. Лиза уже тысячу раз пожалела, что наврала про курсы для проблемных детей. Но не правду-матку было ей рубить: пойдем, пацан, будешь подопытным кроликом для Тима и его живодеров…
- Я не хочу учиться, - угрюмо заявил Рус.
- Тебе понравится, - пообещала Лиза. – Вставай, приехали.
На улицах Технополиса, припорошенных снежком и украшенных гирляндами, Рус слегка воспрял – он словно в сказку попал, в телевизор, машины ездят сами по себе, светофоры разговаривают, рекламные щиты подмигивают, подвесные трамвайчики бесшумно скользят по тросам между небоскребами, дроны жужжат и перемигиваются зелеными огоньками, с неба сыплет белыми пушистыми хлопьями, на плазмах – Дед Мороз и Снегурочка, праздник приближается, подарки, веселье, распродажи, мандарины и фейерверки, пестрые коробки, хипстеры на «сегвеях» и «смарткейтах», ярко-желтый «Тесламобиль» (возле него Рус залип минуты на три, отвесив челюсть), улыбающийся полицейский, уплетающий сладкую вату, промоутеры, раздающие интерактивные флаеры на умной бумаге… В общем, у мальчишки случился легкий когнитивный диссонанс.
Лиза же, привычная к показной мишуре Технополиса, подмечала приметы нового времени: спрятавшийся в подворотне броневик с водометом, электродубинку на поясе поца (раньше вроде не носили), новые усиленные ролеты из углеволокна, расклейщиков пуленепробиваемой пленки у каждой второй витрины – наукоград готовился к всплеску новогоднего вандализма основательно и на совесть. Если начали бузить в Семигорске, то и сюда волна докатится, элита элитой, а массовый психоз – штука заразная.
По мере приближения к «Си-Хорсу», когда стеклянная громада заслонила полнеба, а его, в свою очередь, опять заволокло тучами, все посерело, стало мрачно и зябко, Рус опять напрягся, задергался, заподозрил неладное.
Как бы он не убег, обеспокоилась Лиза. Лови его потом, засранца мелкого! Первую попытку удрать Рустам предпринял еще в Семигорске, попытавшись на ходу выскочить из такси – благо, двери оказались заблокированы. Вторую Лиза пресекла на вокзале, на миг перестав изображать добрую старшую сестру – взяла пацана за тощую шею, сдавила пониже ушей и пообещала голову оторвать, если он опять попытается сделать ноги.
Этот язык Рус понял сразу же, с полуслова.
Он чем-то напоминал ей Мерлина – того щенка, что притащил Тим. Поначалу испуганный, потом – обнаглевший, после трепки – смирный и ласковый, но стоит только отвернуться, и жди сюрприза: или лужу сделает в углу, или что-нибудь стибрит. За лакомство, правда, готов служить до гроба.
Накормить его надо, вот что, решила Лиза. Сытый Рус точно не убежит.
- Пожрать хочешь? – как можно грубее спросила она.
Тот насторожился, заподозрив подвох, и промолчал.
- Пиццу будешь? Тут рядом есть забегаловка.
- У меня денег нет, - буркнул Рус.
- Пошли, я угощаю!
В «Пицца Нанотек» Рус сначала обалдел от робота-официанта, а потом открыл для себя прелести интерактивного стола. За основу он выбрал большую «неаполитано», добавил туда все доступные сорта колбасы и бекона, кукурузу и ананас, на десерт заказал три пирожных – эклер, тирамису и наполеон, и молочный коктейль. Лиза взяла себе латте.
На еду Рус накинулся, как голодный волчонок. С утробным урчанием расправился с пиццей и уже помедленнее, осоловев от сытости, принялся поглощать сладкое, глядя по сторонам слегка мутным взглядом. Оранжевые стены и синий пол, похоже, окончательно убедили его, что он на какой-то другой планете, где можно много вкусно жрать, и никто не отберет, не будет орать и бить.
Контраст с родительской квартирой, откуда его забрала Лиза, был разительный. Девушка вспомнила и содрогнулась. Прокуренная, загаженная, с ободранными обоями, развешанными пеленками – настолько грязными, что уже не отстирываются, по углам валяются памперсы и пустые бутылки, на карнизах паутина, кухня вся покрыта слоем жира, воняет скисшим молоком и неубранными горшками, повсюду дети, под ногами россыпь «лего» и машинок, папаша в алкогольном отрубе, дедуля-зомби пыхтит бульбулятором с гашишем, маманя кормит грудью самого мелкого и орет на плосколицый выводок отпрысков постарше, кто-то рубится в приставку, кто-то дерется возле холодильника, самый старший – Рус второй по возрасту – тянет пиво из полуторалитровой бутыли и страдает от похмелья.