Кир очнулся где-то через час. Выполз в кабину, осмотрел выживших, удовлетворенно кивнул.
- А что ты там колдовал с телефоном? – полюбопытствовал Айболит. – И почему надо было продержаться два часа?
- Наука умеет много гитик, - ответил савант. – Сколько прошло времени?
Айболит посмотрел на часы.
- Один час пятьдесят три минуты.
- Значит, скоро они прилетят.
- Кто? – не понял Сильвер.
- Штурмовая группа. Выручать меня.
- И Колокол попадет в руки к савантам? – испугался Сильвер, выпучив единственный глаз.
- Не волнуйтесь, Илья Михайлович, - успокоил его Айболит. – Не попадет.
Баллон с водородом взорвался точно по таймеру. Они отъехали уже достаточно далеко, чтобы не слышать взрыва – но увидели огненный шар, вздувшийся на вершине Маяка. У Кира перекосило лицо.
- Да, Кирилл, - подтвердил Айболит. – Наука умеет много гитик.
2025. ЭПИДЕМИЯ. ИСХОД
Взрывы они услышали за три квартала от «Си-Хорса» - сначала один, негромкий, а потом, почти сразу же, эхом, раскатистый, звучный, гулкий. С таким звуком детонировали батареи электромобилей. И сразу же взвыли сирены, мяукавшие до того тихо и робко; завелись, заголосили, зарычали; раздалась серия хлопков, поднялся многоголосый ор, а потом вдруг все как-то сразу стихло, вернулось к обычному уровню шума, создаваемому взбудораженной толпой.
Клим остановил машину возле японского ресторанчика «Акира» и сказал:
- Дальше пойдем пешком.
Лиза послушно выбралась из «Лендровера». Клим сунул чемоданчик с «короной» в рюкзак, вытащил оттуда и повесил на пояс черный цилиндрический предмет и кобуру с пистолетом, запасной магазин сунул в карман. Объемный бомбер и мешковатая толстовка полностью скрыли оружие.
- Пошли. – Клим закинул рюкзак за спину и деловито зашагал к «Си-Хорсу».
Поспевала Лиза с трудом. У нее тряслись руки и ноги, да так, что коленки стукались, и сапоги скользили по корке льда, покрывавшей асфальт (роботы-дворники робко жались к мусорным бакам). Холодно ей не было – наоборот: в груди будто пожар, легкие обжигало при каждом вдохе, сердце грозило лопнуть – но это была физиология, отходняк после адреналина, а душа Лизы испытывала неведомый ранее покой и уверенность.
Будто бы все ее проблемы разом ушли на второй план, стали неважными, нестрашными, смешными. Теперь у нее был отец и была цель; что еще надо девушке для счастья?
- Стой! – Отец остановил так резко, что Лиза ткнулась ему в черную нейлоновую спину. От Клима пахло холодом и железом.
За углом начинался митинг. Полицейские в полной броне, с графеновыми щитами и электродубинками создавали некую символическую имитацию оцепления – потому что толпа, вздумай она смести поцев вместе с их щитами, сделала бы это в мгновение ока. Людей на площади Дарвина собралось… тысяч пять? Шесть? В общем, много.
Однако фокусом внимания толпы служили не бедные поцы, а сверкающая призма «Си-Хорса». Будто обезьяны из фильма Кубрика, собравшиеся возле Черного Монолита, люди таращились на небоскреб, не совсем понимая, что это и чего они от него хотят. На крыльце корпорации виднелась жиденькая цепь охранников в оранжевой химзащите.
Небо над площадью напоминало старый рваный матрас; тучи топорщились, точно клочья разодранного синтепона, и сыпала мелкая серая труха.
- Сюда, - отец взял ее за руку и потащил влево. – В обход. Напрямую не пробьемся.
Они начали пробираться по краю толпу, через более-менее разреженную периферию, и у Лизы возникло ощущение, что люди, собравшиеся здесь, сами не знают, зачем пришли. Нет, были, конечно, и самодельные транспоранты с лозунгами вроде «Мы имеем право жить!», «Мы не хотим умирать!», «Дайте народу лекарства!» и тому подобное; зазывалы с мегафонами орали схожие речевки, но основная масса – серая, озлобленная, гнетущая – просто молча стояла, переминалась, материлась и, странное дело, все время поглядывала на часы и мобилки. Будто смену надо отработать, а потом домой, к дивану и телевизору.
Кто-то из эпицентра толпы швырнул камень – тот бессильно стукнулся о фасад «Си-Хорса» и отскочил. Следом градом полетели булыжники – много, слишком много для стихийного проявления негодования. Лиза краем глаза увидела как трое парней в спортивных костюмах, кряхтя, тащат тяжеленную клетчатую сумку. Сумка побрякивала.
- Молодец, Борисыч, - оценил Клим сквозь зубы. – Подготовился, сука.
Из сумки появились бутылки с торчащими из горлышек тряпками. Парни вытащили зажигалки.
- Господи, что здесь происходит?! – наконец обрела дар речи Лиза.