Поэтому на предложение опера из разряда «пройдемте, гражданин» Илья отреагировал спокойно: попросил Яхину связаться с Одинцовым и велел ехать домой на такси, а сам сел в полицейскую машину и почти задремал на заднем сиденье, когда до него дошло, что везут его почему-то в мэрию. И не просто в мэрию, а в самый главный кабинет – к Никите Матвеевичу.
Вернулась секретарша, внеся, аки дары данайцев, стакан с водой, заварник с чаем и чашку с блюдечком на серебряном подносе, и Забелин с благодарностью сделал глоток, попутно опустив руку в карман и включив на телефоне звукозапись. GPS он никогда не отключал, у Одинцова был пароль – так что Анатолий Степанович уже наверняка дежурил в холле мэрии.
- Я, конечно, прошу прощения, - проговорил Илья, - но проклятый склероз меня доконает. Разве мы знакомы? Откуда вы меня знаете?
- Ну как же! – всплеснул ручонками Ершов, раскрасневшийся от горячего чая и сильнее прежнего похожий на поросенка. – Мы же встречались с вами, буквально пару дней назад. На даче у Селиверстова, помните? Пикник, шашлык, свадьба!
- Да-да, припоминаю, - соврал Илья. Он совершенно отчетливо помнил, что с мэром в тот вечер не пересекался. Разве что указал на него Анечке – мол, смотри, какие люди почтили своим присутствием. Значит, кто-то Ершову показал Илью.
Экие, право, шпионские страсти!
- Собственно, из-за Селиверстова вы сейчас и здесь, - доверительно сообщил мэр.
- Вот как?
- Николай Борисович – человек, несомненно, выдающийся, - заявил мэр, дуя на блюдечко. – Его вклад в развитие города и химкомбината трудно переоценить. Но вот его политические устремления… скажем так, чересчур смелы и экстравагантны. Такое бывает с сильными личностями на руководящих должностях. Человек привыкает к власти и начинает проецировать эту роль – большого начальника – за пределы своих полномочий. Уф! – выдохнул Ершов, закончив сентенцию, и подлил себе еще чая.
- Ничего не понял, - честно сознался Илья.
- Селиверстов возомнил себя хозяином края, - на мгновение оскалил кабаньи клыки мэр. – И полез туда, куда лезть не следует.
- Это куда? – невинно сморгнул Забелин.
Ершов отставил блюдечко, поднялся, прошелся по кабинету и занял кресло во главе стола, между гигантской диффенбахией и российским флагом. Над креслом висел портрет президента, а рядом, почему-то, очень качественная репродукция рисунка Леонардо да Винчи «Витрувианский человек».
- Вам знакомо название фонда «Новые люди»? – спросил Ершов, сузив поросячьи глазки.
- Не-а. Я знаю про секту «Новые люди». Это одно и то же?
- Да, - поморщился мэр. - Они любят называть себя сектой. Эпатируют публику. Но официально зарегистрированы как инвестиционный фонд. Центр у них в Семигорске, но и у нас они ведут очень активную деятельность.
- Это какую, например? – заинтересовался Илья.
- Разнообразную. Спонсируют несколько гимназий. Учредили стипендии для лучших студентов. Открыли клинику по реабилитации наркоманов. Бывших заключенных трудоустраивают. Много чего хорошего для города делают…
Это на какие, позвольте спросить, шиши? – молча удивился Забелин.
- Странно, - произнес он вслух. – А почему без пиару? Куда смотрит пресса? Я вот первый раз слышу.
Мэр скривил физиономию.
- «Новые люди» не любят шумихи. Они просто делают свое дело. И делают хорошо. Не лезут в политику. В отличие от Селиверстова.
- Он-то тут при чем?
- А при том! Наш директор химкомбината объявил «Новым людям» войну! Когда его золотой мальчик Черных к ним переметнулся, Селиверстов как с цепи сорвался! Бандитское прошлое, оно, знаете ли, оставляет отпечаток. Меняет образ мышления. Ну, ушел от тебя человек, так отпусти его, найди другого – незаменимых нет. Черта с два! От Селиверстова так просто не уходят!
К концу тирады мэр побагровел и пыхтел не хуже самовара.
- А Черных, между прочим, глубоко несчастный человек! Двенадцать лет с дочкой мучается по разным клиникам! Ему поддержка нужна, мир и спокойствие, а не кабальный контракт! Лаборатория в лесу, прогулки среди сосен, свежий воздух. Он же ученый все-таки, а не какой-нибудь там беглый вассал местного барона!
- Так Черных сейчас в Семигорске? – уточнил Забелин.
Мэр длинно и шумно выдохнул, вытащил носовой платок и промокнул взопревший лоб.
- Вот что я вам скажу, Забелин, - произнес он тихо и оттого особенно убедительно. – Бросайте вы это дело. Все равно у вас ничего не выйдет. Ни денег, ни репутации вы с «Новыми людьми» не заработаете. А когда Селиверстов пойдет на дно – а он пойдет, уж будьте покойны, есть у меня такая информация – то и вы пойдете вместе с ним. В тюрьму, например.