Илья с интересом наблюдал за происходящим. Со стороны это напоминало пожилого университетского преподавателя, отчитывающего нерадивых студентов.
Что бы ни сказал Одинцов, а действие это возымело магическое: «Субару» резко рванул с места, развернулся на сто восемьдесят через двойную сплошную и умчался в сизую даль.
Одинцов все так же неторопливо вернулся на место, захлопнул дверцу, пристегнулся ремнем и спросил:
- Куда едем, Илюша?
- В Семигорск, - решил Забелин.
2035. КАРАНТИН. ЧЕРНЫЙ ЯЩИК
Ключ на тонком шнурке Кир повесил себе на шею и теперь постоянно чувствовал, как тот бьется о грудь. Береги его, велел Клим, вручая парню тяжелый железный ключ. Это ключ от будущего.
Чьего – будущего? – не понял Кир, и Клим пояснил с хмурой усмешкой: есть только одно будущее.
Потом они пошли обедать, и Клим убил дядю Борю. Когда эсбэшники уводили тутора, тот успел подмигнуть Киру: мол, все нормально, все идет по плану.
И вот теперь Кир ерзал на стуле, не в силах дождаться окончания уроков. Оставалось еще два: литература и биология. Вера Алексеевна рассказывала интересно (когда не подвисала на таблетках), особенно Киру нравилось про Стругацких, а вот репетитор по биологии, по мнению Кира, давно уже пребывал в маразме, бубнил одно и то же, сам не понимая смысла, про какие-то нейромедиаторы и работу синапсов.
Одноклассники – тупые лбы от восьми до шестнадцати лет, детишки инженеров и технологов, репетитора не слушали, а резались в карты и громко гыгыкали. Стадо дебилов, как называла их мама.
Она рассказывала Киру, что раньше, до Эпидемии, в школах было много классов – для разных возрастов, а в городе – много школ, для разных детей. В частных школах учиться стоило дорого, поэтому туда попадали только умные дети из хороших семей, как мама или папа, и там они получали блестящее образование и развивали ум. Кир не очень в это верил, потому что мама была намного глупее папы, а значит, частная школа ей не помогла.
Сейчас же осталось так мало репетиторов и туторов, что ни блестящего, ни даже посредственного образования дети не получали. Иногда Киру казалось, что ему прямо в голову сваливают кучу всего, просто чтобы забить место. Пользы от сидения в школе Кир не видел, но без аттестата в училище Карантинной службы не брали, поэтому приходилось сидеть до упора.
Уроки кончились в полвторого, и Кир, едва досидев, вылетел из класса как подорванный. Под школу отвели старое административное здание Комбината, вернее, левое, уцелевшее крыло; в правом, полуразрушенном от старости, пацаны гоняли в страйк, занимались паркуром и бейсджампингом, а те, кто постарше, гасили друг дружку в подвале или закидывались «шишками» и «хрусталем». Он и сам раньше любить пробежаться по трассе, полазить по путепроводам и сигануть с крыши – но с тех пор, как разбился Данька (его лучший друг), Кир стал крайне осторожен. Погибнуть не страшно – страшно погибнуть, как дурак!
Трейсеры и сейчас зазывали Кира на крышу, проложить новый маршрут, но мальчик только отмахнулся. Сегодня его ждали дела поважнее – и поопаснее.
Место, известное на Комбинате как Луна-парк, Вера Алексеевна называла исключительно гетто, клоакой и рассадником всякой нечисти. Райончик и вправду был не из благополучных: если Веселый Квартал намеренно отвели под ярмарку, обнесли забором и колючей проволокой, чтобы локализовать бурление говн, то Луна-парк возник стихийно, разросся мгновенно и никакому контролю не подлежал.
Когда-то тут стояли очистные сооружения Комбината; потом, когда экология стала наименьшей из проблем человечества, а Комбинат спешно отгородился от внешнего мира Стеной, на месте очистных возник перевалочный пункт кротов - так называли контрабандистов, переправлявших жратву и наркоту через дыры в Стене: незамурованные трубы, технические тоннели и самодельные подкопы. Кир сам, конечно, не видел, но слышал, что по ту сторону Стены напротив Луна-парка прижилась целая деревенька кротов, промышляющих самогоном и «крокодилом» в обмен на продовольствие.
А название Луна-парк прилепилось в самом начале Эпидемии – из-за цирка, застигнутого Карантином на территории между Комбинатом и пылающим Краснокаменском. Цирк, естественно, разбежался, зверей съели, шапито сожгли, а вот карусель, которую успели смонтировать циркачи, почему-то не тронули, и она работала до сих пор.