- Я не дам!
- А как долго ты проживешь в роли опекуна? День? Два? А я и того меньше! Время сейчас неудачное. Вот если бы Амирхан выступил – после победоносной войнушки меня бы никто тронуть не посмел.
- Бежать я не буду! – твердо заявила мама. – Это мой Комбинат. Мой и Кира. Так что этот вариант даже не рассматриваем. Что там за аферу предлагал старик?
Кир навострил уши – и выпустил черный ящик. Тот упал на бок и брякнулся об пол. От стука Юсупов и мама замолчали, клацнул затвор и эсбэшник сказал вкрадчиво:
- Вылезай, а то пристрелю, гнида церковная.
Кир заныкал поглубже конверт с карточкой, подхватил ящик и по-пластунски вылез из-под кровати.
- Не стреляйте, Анвар Сайфутдинович, - попросил он. – Это я.
Юсупов опустил пистолет, а мама, мгновенно побледнев и тут же покрывшись красными пятнами, начала хватать ртом воздух.
- Ты что тут делаешь, Кирилл? – грозно спросил Юсупов, но Кир его не слушал.
Он смотрел на маму: с мамой было плохо. Глаза закатились, руки мелко задрожали, дыхание стало затрудненным, сиплым, а изо рта доносились звуки, мало похожие на человеческую речь.
Приступ! У мамы – приступ!
Кир бросил ящик, метнулся к маме и подхватил ее за секунду до того, как она обмякла и упала. От мамы полыхало жаром, бред становился все громче, начинались конвульсии.
- Клим! – закричал Кир, - ее надо доставить к Климу! Он говорил, что можно купировать приступ на ранней стадии! Ну, чего ты стоишь?! – заорал он на Юсупова. – Вызывай бригаду и вези ее к Климу! Или я все расскажу отцу!
Юсупов сощурил свои и без того узкие глазенки, взглянул на пистолет в руке, потом на бьющуюся в конвульсиях Жанну, остервенело сжимающего ее Кирилла, взвесил все «за» и «против», убрал оружие в кобуру и вытащил рацию.
2015. СЕКТА. СЕМИГОРСК
Семигорск, известный ранее как Краснокаменск-16, переживал не самые лучшие дни. Закрытый «почтовый ящик», город-сателлит индустриального гиганта, мозговой центр химкомбината – после распада Союза стал никому не нужен. Раньше здесь ковали химический и бактериологический щит Родины, что в условиях рыночной экономики оказалось занятием малорентабельным; статус ЗАТО рассекреченному Семигорску дали по инерции, а через пару лет отобрали за ненадобностью, и полдесятка НИИ остались без финансирования, а вместе с ними и весь город, чья экономика была прочно завязана на деятельность «шарашек» еще со времен сталинских лагерей для неблагонадежных ученых.
В результате некогда элитарный научный городок стремительно превращался в обычный провинциальный поселок: с паршивым асфальтом, осыпающимися фасадами домов, запущенными скверами (жирные и наглые белки прыгали по скамейкам), покосившимися пятиэтажками и облезлой статуей Ленина на площади Ленина. Разве что названия улиц, радиально разбегавшихся от памятника вождю мирового пролетариата, напоминали о прошлой славе Семигорска: улица Бехтерева и улица Эббингауза, проспект Ломоносва, бульвар Теодюля Рибо, улица Лобачевского, площадь Труда и множество всяких Инженерных, Лабораторных и прочих Краснознаменных улочек и переулков.
Группа Забелина заселилась в гостиницу с незамысловатым названием «Центральная», напротив бывшего крайкома. Когда-то тут размещали делегации столичного начальства, приехавшие инспектировать достижения передовой советской науки, а нынче жили в основном челноки, промышлявшие торговлей с Китаем и Казахстаном, что не лучшим образом отразилось на интерьере. Зато на ресепшене сидела девица совершенно мультяшной, гипетрофированно-сексуальной внешности с интеллектом бабочки-однодневки.
Крыльцо подметал угрюмый тип в желтом комбинезоне с витрувианским человеком на спине. Забелина и компанию, выбравшихся из «лендкрузера», он проводил угрюмым взглядом, продолжая агрессивно махать метлой.
- Это что у вас за арестант трудится? – поинтересовался Забелин, заполняя регистрационную форму.
- Адаптант, - туманно пояснила девица.
- Кто-кто? – приподнял очки Одинцов.
- Клиент центра адаптации «Новых людей», - сообщила барышня, забирая паспорта и выдавая ключи. – Ну, зек бывший, перевоспитывается.
- Как интересно! – хлопнула ресница Анечка, переходя в режим «миклухо-маклая» и подстраиваясь под собеседника. Забелин мог поставить ящик коньяка, что через пару часов умничка Яхина станет лучшей подругой тупенькой девочки-администратора.
- Горячая вода – с шести до девяти, вай-фай только в холле, - добавила девица.
- Замечательно, - Тим щелкнул ручкой чемодана и поволок его, стуча колесиками, в сторону лифта.