- Ну что? – спросил охранник, мужчина лет сорока с ежиком пегих волос, у Забелина, протягивая тому пачку сигарет. – Они уже договорились до фашизма или еще нет?
Илья только хмыкнул, отказавшись от курева.
- У стажеров завсегда так, - сообщил охранник. – О чем бы не говорили, всегда приходят к фашизму. Молодежь, мозгов нет ни хрена.
- И часто они так?
- Да почти каждый день, - усмехнулся охранник. – Мозги разминают.
- И языки… - продолжил Забелин.
- Не без этого. До инициации они ж дурные все, как дети. Что на уме – то и на языке. Вот и треплются.
Забелин мысленно затаил дыхание и спросил как можно небрежнее:
- А инициация у них когда?
- Строго индивидуально, - ответил охранник. – Иерархи решают.
- И что в нее входит? – продолжил Забелин.
- А это вам Алексей расскажет, - кивнул охранник на выскочившего из клуба мэрского сыночка, слегка растерянного и весьма взволнованного. – Он же ваш тутор.
- Вот вы где! – выпалил Алексей, переводя дыхание.
- А куда я денусь? – резонно переспросил Илья.
- Вам неинтересен диспут?
- Совершенно.
- А Вадиму понравился… - растерялся сектант.
Илья усмехнулся:
- Ну еще бы! Это ж простой рай для советского интеллигента. Большая кухня, где можно попиздеть о судьбах мира. Я, знаете ли, бизнесмен, человек скорее дела, чем слова. А что включает в себя инициация, если не секрет?
Даже в свете фонаря стало видно, как побледнел Алексей, переводя взгляд с Забелина на охранника и обратно.
- Я не имею права, - проблеял он, - посвящать вас в подробности без санкции руководства…
- Да не боись ты, Леш! - потрепал его по плечу охранник. – Видно же – наш человек. Чего кота за хвост тянуть?
Алексей вытянулся в струну, вскинул подбородок и отчеканил:
- Без команды – ничего рассказывать не буду!
Охранник одобрительно хмыкнул, а Илья, подавив зевок, уточнил:
- А кто скомандовать-то должен? Где ваш харизматичный лидер, что ведет вас в светлое будущее человечества?
Пока Алексей формулировал ответ, охранник успел буркнуть:
- В отъезде он. Будет через пару дней.
- Это не совсем то, что вы себе представляете! – поспешил заверить Алексей. – Он не лидер, скорее, распорядитель, управляющий делами. Комендант. Это вообще выборная должность!
Демократическая секта? Забелину очень захотелось бросить что-то саркастическое, вроде «ну-ну», но вместо этого он произнес:
- Зовут-то его как, вашего Папу Римского?
- Его зовут Клим, - сообщил Алексей.
2035. КАРАНТИН. ТУННЕЛЬ
Дежурить на Дальнем Машке выпало, во-первых, в ночь, во-вторых – с Китайцем и Дауном; в общем, не свезло так не свезло. Ночью в Степи дул лютый, ледяной ветер, и бродили призраки убитых казаков. Даун на полную луну начинал выть по-волчьи, и затыкался только от пинка – да и то ненадолго. А Китаец, сволочь такая, давно вынашивал планы залезть Машке в трусы, и лучшей возможности, чем ночное дежурство на отдаленном блокпосту, ему бы не представилось.
Но Машка, будучи девкой сообразительной, приняла меры. Дауну налила стакан казачьей хреновухи из личных запасов, чтобы дрых и не выл, оделась в овчинный тулуп, показала Китайцу засапожный нож (Китаеза щербато оскалился), еще один ножик заныкала в рукаве, сама дернула хреновухи и устроилась спать. Первую смену вытянул Китаец, вторую – Даун, а Машке досталась третья – самая поганая, под утро, когда особенно холодно и глаза не продерешь спросонья, так что Машка намеревалась как следует выспаться.
Дальний блокпост – старый блиндаж в трехстах метрах от входа в Туннель – подходил для спанья мало. По сути, это была простая яма, вырытая на вершине холма и накрытая старой, посеревшей от времени маскировочной сеткой. Край ямы усиливал бруствер из камней, а на дне валялись спальные мешки, воняющие плесенью, и висел на треноге прохудившийся котелок над остывшим очагом. В единственную амбразуру выглядывала подзорная труба на штативе, а рядом стояла зеленая коробка - полевой телефон, соединявший блокпост Дальний с наблюдательным пунктом Верхним, который располагался на гребне горной гряды возле воздухозаборника первой вентиляционной шахты Туннеля.
- Давай огонь делать, - прочирикал Китаец. – Замерзнем нахуй блядь.
- Я тебе дам огонь! – повысила голос Машка, кутаясь в спальник. – Огонь в Степи ночью знаешь как далеко видно?
Машка была родом из казаков; с тех пор как ее батя, подъесаул войска атамана Кривошеева, сменял семилетнюю девку (шестую из одиннадцати детей) на «Уазик» у туннельной общины, Машка жила в семье Пастора на правах младшей жены. Пастор ее не портил, пока у Машки не начались месячные, да и потом не злоупотреблял – Ульяна, старшая жена, привязалась к девчонке, словно к родной дочери, и Пастора подпускала к ней только на гештальт-сеансах.