Покончив с конспирацией, Забелин присел на краешек аккуратно застеленной кровати, сложил руки на коленях и стал ждать. Спина не гнулась, ноги пружинисто подрагивали.
Еще никогда в жизни ему не было так страшно…
Когда зазвонил колокол на башне, призывая сектантов на общий сбор, Илья выдохнул, еще раз придирчиво осмотрел тайники, вышел на двор и влился в поток разноцветных комбинезонов.
Кандидаты приехали в Кампус на стареньком, чтобы не сказать – древнем, микроавтобусе «Фольксваген», более известном как «хиппи-вагон», разве что без кислотной раскраски. Толпа стажеров и иерархов приветствовала кандидатов жиденькими аплодисментами (массовые мероприятия вроде торжественной встречи кандидатов хоть и входили в регламент повседневной жизни секты, но популярностью, хоть ты тресни, не пользовались – умные люди строем ходить не любили).
Илья вертел головой в тщетной надежде заметить среди сектантов Горшкова с его чемоданами. Вдруг журналист сдержит слово? Но – увы, Вадика на площади у колокольни не наблюдалось.
Впрочем, когда из «Фольксвагена» стали выгружаться кандидаты, Забелин мигом забыл о Горшкове.
Потому что первым из автобуса вылез рыжеволосый вундеркинд Тимофей Грин.
***
Поговорить с Грином сразу Забелину не удалось. В связи с приездом неофитов Кампус охватила некая странная, отчасти нервозная суета: всего-то полтора десятка кандидатов вызвали настоящий ажиотаж среди сектантов.
Первым к новоприбывшим обратился с речью иерарх Георгий, потрясая седой косицей. Потом им похлопали стажеры и оказавшиеся поблизости адаптанты. Наконец, красные комбинезоны препроводили Грина и прочих новичков (среди коих насчитывалось до странного много беременных барышень – аж шестеро) в медпункт на сдачу анализов и прививки.
Улучшив момент, Илья поймал за рукав Георгия и спросил:
- А вы не видели Горшкова?
- Кого-кого? – удивился иерарх.
- Блогера. Вадима Горшкова.
- Ах, Вадика! Конечно, видел. Он уехал. В город. С самого утра. Часов в пять, кажется. Алексей его отвез на моем байке.
Вот как. Илья с трудом удержался от мата. Вадик. Гаденыш трусливый. Слился, тварь. Взял деньги и драпанул. Или… Решил помочь? Проявить инициативу? Ночью что-то произошло?
Не поймешь даже, что хуже: подлый враг, решивший ударить в спину, или услужливый дурак, старающийся угодить.
Оставался еще и третий вариант: Вадика раскрыли, скрутили и посадили в Серый дом. Тогда почему Илья еще на свободе?
И какого дьявола тут забыл Грин?!
- А Вадик не сказал, когда вернется? – на всякий случай уточнил Забелин.
Георгий натянул поверх синего комбинезона потертую косуху – погода стремительно портилась, небо затянуло серой ватой, резко похолодало – и пробормотал раздражено:
- Не сказал. Шли бы вы, Илья, делом заниматься. Хватит уже под ногами путаться. Видите, работы невпроворот…
Вслед за «хиппи-вагоном» через КПП на территорию Кампуса въезжали одна за другой тяжело груженые (судя по посадке) фуры с крытыми брезентом прицепами. Всего фур прибыло четыре, последняя - рефрижератор. Они припарковались на стоянке возле гаражей, и там незамедлительно образовался красно-желтый муравейник из охранников и адаптантов.
Следуя совету Георгия, Забелин решил подойти поближе. Все равно раньше, чем через полчаса, неофитов из медпункта не выпустят.
Из фур выгружали картонные коробки всевозможных размеров, некоторые столь тяжелые, что адаптанты брали их только вдвоем. Красные комбезы в работе не участвовали, стояли в оцеплении, напялив красные же бомберы и бейсболки с витрувианским человеком. А еще – впервые за пять дней, что Забелин провел в Кампусе – охрана вооружилась: из набедренных кобур торчали рукоятки пистолетов, кое-кто расхаживал с помповым ружьем.
Отыскав Семена, Илья спросил будто бы невзначай:
- Ожидаем начала боевых действий? – Он кивнул на «Моссберг», убаюканный охранником на сгибе локтя.
Нейлоновый бомбер Семена топорщился так, что сразу становилось понятно: под ним бронежилет.
- Разгружаем продовольствие, - угрюмо процедил Семен.
Илья, в глубине души подозревавший, что в ящиках нечто более ценное и менее законное, решил воспользоваться случаем и вложить персты в раны. Подойдя к ящикам, он пальцем ковырнул картон. Но Семен не соврал: внутри лежали консервы. Шпроты в масле.