Без нее Тимофей рассыплется на части, снова превратившись в бездушного саванта Грина, испуганного зверя Рыжего и несчастного искалеченного Тима, деливших одно тело на троих.
С ней он проживет… часов десять, пожалуй. Может, двенадцать. Потом гиппокамп не выдержит.
Вот такие пироги.
- Надо идти, - сказал Тимофей. – Мы теряем время. Если собаки воюют с шимпанзе, это наш шанс добраться до небоскреба.
- А кроме псов и мартышек из ваших лабораторий никого не выпустили? – уточнил на всякий случай Юсупов, нервно озираясь по сторонам. – Больше ни на ком вы там опыты не ставили?
Тимофей пожал плечами:
- Ну почему же? Ставили. На крысах.
Машка ойкнула, а лысый татарин сплюнул сквозь зубы.
- Поэтому, - продолжил Тим, - соваться в канализацию я бы не советовал. Придется идти по поверхности.
***
Первая схватка с обезьянами произошла в сквере Дарвина, что только усугубило мрачный сарказм происходящего. Шимпанзе появились моментально и отовсюду – из высохшей чаши фонтана, увенчанной каменным шлюпом «Бигль», из марсианских зарослей высоченного, в два роста человека, бурьяна, сухого и ломкого после заморозков, с эстакады замершего навечно трамвайчика на магнитной подушке; вереща и взвизгивая, ухая и подвывая, гоминиды-троглодиты в количестве, не поддающемся подсчету, нахлынули на экспедицию со всех сторон – и тут же откатились обратно.
Карантинщики даже не успели открыть огонь. Только Юсупов выстрелил дважды вдогонку убегающим шимпанзе, но не попал.
Шестеро бойцов Карантинной службы пропали. Это больше всего поразило Тимофея – эволюционировавшие твари не просто убивали незваных гостей, но в обязательном порядке куда-то уволакивали трупы, что при мышечной силе взрослого шимпанзе не составляло особой проблемы. Одного из карантинщиков, судя по воплям, утащили еще живым.
На опыты, наверное, хмуро подумал Тимофей.
Второе нападение случилось на проспекте Академика Павлова, загроможденном сотней электромобильчиков с автоматическим управлением – Юсупов решил идти по сравнительно чистой велосипедной дорожке вдоль бесконечной череды кафешек, ресторанов, пиццерий, суши-баров, магазинчиков, коворкингов, фитнес-центров и боулинг-клубов. Витрины всех вышеупомянутых заведений были разбиты, внутренности разорены и служили местом обитания для другой, не такой многочисленной, но более агрессивной стаи обезьян. Эти не нападали, как дикие животные, а предпочитали вести обстрел из укрытия, довольно метко забрасывая экспедицию стульями, шарами для боулинга, разделочными ножами и крупными осколками стекла.
На плотный ответный огонь обезьяны ответили парочкой ручных гранат, припасенных как раз на такой случай.
- Что за блядство?! – обалдел Юсупов, когда осела пыль, и у Тимофея перестало звенеть в ушах. Трое карантинщиков и один комбинатский охранник лежали мертвые, еще один боец Юсупова, посеченный осколками, катался по асфальту в луже крови и выл от боли. – Что это за твари такие умные, а?! Откуда у них, блядь, гранаты?!
- По-видимому, трофейные, - предположил Клим, взволнованно склонившись над алюминиевым чемоданчиком с пультом управления «короной». – Сувениры от заградотрядов Карантинной службы. Хотя, если мне не изменяет память, тогда они назывались еще службой безопасности компании «Си-Хорс».
Клим наконец-то удостоверился, что «корона» не пострадала от взрыва (к вящему облегчению слегка контуженного Тимофея) и указал на виднеющийся в прорехах тумана небоскреб в конце проспекта.
- Цель нашей экспедиции, дорогой мой Анвар, - сообщил старик.
- Бо-о-о-ольно! – простонал раненый боец. – Мамочка. Больно-то как! Бо-о-ольно!
Свирепо рыкнув, Юсупов выдернул пистолет из кобуры и выстрелил раненому в голову. Тот затих. Третий, последний из комбинатской охраны, икнул, выронил автомат и сломя голову бросился наутек, петляя, как заяц, среди электромобилей. Юсупов плюнул ему вслед.
- Чего еще ждать от мартышек? – осведомился он. – Пулеметов? Снайперов на крыше?!
- Вряд ли, - хрипло пробормотал Тимофей. Граната взорвалась совсем рядом, и если бы не электромобиль, принадлежавший, наверное, какому-нибудь стартаперу двадцати лет от роду и принявший на свой бронированный корпус осколки и взрывную волну, Тимофею бы не поздоровилось; слава богу, литий-ионная батарея лакированного родстера давно утратила взрывоопасность – а то вся экспедиция бы бесславно полегла в пяти километрах от цели.