- Потому что в секте есть «крот», - сказал Илья. – Тайный агент службы наркоконтроля. Он вас сдаст вместе с вашим гениальным планом.
- Не сдаст, - отмахнулся Алексей.
- Уверены? – изо всех сил блефовал Илья.
- На сто процентов, - заявил сектант. – «Крот» - это я. Федералы завербовали меня еще в Краснокаменске, после того скандала с коксом. Хотели подобраться поближе к папаше, а уж когда я в Кампус попал – чуть не описались от радости.
Твою мать, подумал Забелин. Теперь понятно, почему убили Одинцова.
- Да, кстати, что называется – для протокола. Вашего чекиста-пенсионера мы не трогали, - будто прочитал мысли Ильи Георгий.
- А кто тогда?
- Не знаю. Cui bono? По-моему, классическая провокация. Инцидент в Руби-Ридж, слыхали? Очень уж им всем мешал наш Кампус… Ну да ладно. Семен, готов?
- Готов! – кивнул охранник.
- Тогда бери его. Только без членовредительства.
Семен только ухмыльнулся, а Тимофей принял боевую стойку (точнее, жалкое ее подобие) и заявил:
- Этого не обещаю!
Охранник отпер дверь клетки – Тим забился в противоположный угол, весь взъерошенный, как мокрый воробей – и вошел внутрь. Внезапно завыл и забился в припадке Горшков, катаясь по полу и пуская пену изо рта.
- Что это с ним?! – закричал Илья, лишь бы не стоять беспомощным зрителем.
- Инициация прошла неудачно… - проворчал Георгий, входя в клетку вслед за Семеном. Замыкал процессию Алексей с кандалами в руках.
Шансов у Тимофея против троих не было. Но тут блогер, окончательно утратив человеческий облик, бросился на решетку, просунул обе руки сквозь прутья и вцепился в лодыжку Алексея. От неожиданности тот выронил кандалы, и Тим, прыгнув вперед, оттолкнул Георгия, пнул в пах Алексея и схватил кандалы, вращая их за цепь над головой, как импровизированный кистень.
Георгий попятился – и оказался в пределах досягаемости Забелина. Илья схватил его сзади за ворот комбеза, дернул на себя, приложив затылком к решетке (косичка смягчила удар) и, удерживая одной рукой за лямку бронежилета сквозь тонкую ткань халата, второй полез к набедренной кобуре.
- Всем стоять! – заорал он.
Семен как-то очень плавно, почти меланхолично взмахнул рукой, с тугим щелчком раскрылась телескопическая дубинка и, описав короткую дугу, рубанула по предплечью Забелина.
Боль была адская. Илья взвыл, сломанная рука повисла как плеть. Георгий вырвался из захвата, пожертвовав хирургическим халатом и бросился на Тима, хватая того за ноги. Алексей, белый от боли и ярости, выставил обе руки – цепь кандалов захлестнула их и тут же запуталась, и навалился на обезоруженного Тимофея.
- Вяжи его! – прокряхтел Алексей Семену, пока оба иерарха барахтались на полу вместе с Грином.
Семен подобрал кандалы, распутал их – в две секунды зафиксировал цепь на талии Тимофея, а четыре браслета – на запястьях и лодыжках.
Тим орал как резаный.
- Потерпи, дружок, - посоветовал ему запыхавшийся Георгий. – Чуть-чуть осталось. Я бы тебе вколол успокоительного, но во время операции мозг должен быть максимально активен. Наши ребята читали стихи и повторяли таблицу умножения, а вот орать не советую. Станешь еще шизофреником…
Они втроем вытащили вопящего и вырывающегося Тимофея из клетки и понесли к операционному столу.
- С-суки, - простонал Илья, обнимая сломанную руку. – Твари!
- Да не переживайте вы так, - раздался незнакомый и очень спокойный голос. – Ничего страшного с ним не произойдет.
Это произнес Черных, про которого Забелин из-за всех этих переживаний совершенно забыл. Химик по-прежнему сидел на койке и смотрел на происходящее с невыразительной мимикой скучающего кинозрителя.
- Ничего… страшного?.. – выдохнул Илья. – С ним тоже – ничего страшного? – Он показал на обмякшего Вадика Горшкова, который от вспышки агрессии перешел к блаженному слюноиспусканию.
Сектанты привязали трепыхающегося Тима к столу и включили пятиглазые юпитеры. Сверкнула длинная тонкая игла для спинальных инъекций.
- Конечно, шансы на неудачу есть, - заметил Черных. – Но в случае вашего друга они крайне невелики.