- Что они собираются с ним сделать?!
- Укол. В спинной мозг. Чтобы обойти гематоэнцефалический барьер. Потом поставят катетер и введут энзим. Это займет некоторое время.
- А потом?
- Потом, - пожал плечами Черных, - все будет зависеть от воли пациента. Либо он станет таким, как этот, - брезгливый кивок на Горшкова, - либо…
Илья наконец-то пристроил покалеченную руку, просунув ее за пазуху великоватого комбинезона и перехватив ремнем, чтобы не болталась. Тим замолк, над ним склонились Георгий и Алексей. Семен поспешил наружу, воевать с федералами.
- Ничего не хотите мне рассказать? – спросил Забелин.
- Вообще-то, нет, - пожал плечами Черных. – Я ведь не преподаватель, лекции – не моя стезя. Да и уровень вашей квалификации потребует слишком подробных разъяснений.
Илья с трудом удержался от мата.
- Мы вообще из-за вас сюда угодили, - сообщил он.
- Вот как? – изумился химик. – Из-за меня?
- Ага. Из секты вас вытащить хотели.
Черных задумчиво покивал.
- Понятно… И по чьей же, позвольте спросить, инициативе?
- Селиверстов нас нанял.
- Тогда все ясно, - поморщился Черных.
В бомбоубежище наступила неожиданная тишина, нарушаемая лишь жужжанием неоновых ламп да шипением электрочайника. Сектанты-хирурги варили себе кофе.
- Кто ваш любимый писатель? – поинтересовался Черных.
- Что-что?
- Писатель. Любимый. Вы книжки читаете?
Совершенно сбитый с толку Илья промолчал.
- Я вот люблю Платона, - как ни в чем не бывало продолжил светскую беседу химик. - Крайне неглупый был человек. Его идеи относительно устройства государства не устарели до сих пор.
- При чем тут Платон?! – не выдержал Илья.
- Вы ведь ждете объяснений и разъяснений, верно? А я не люблю читать лекции. Как насчет платоновского диалога? Не против? Вопросы будем задавать по очереди. Ну что, устраивает? Торопиться нам некуда, энзим будут вводить часа четыре, не меньше. И, прежде чем спрашивать, подумайте хорошенько, ладно? Терпеть не могу дурацких вопросов.
Илья вздохнул, сполз по решетке на пол и прислонился затылком к прохладным прутьям. Рука пульсировала болью. В глазах периодически темнело. От голода мутило. Во рту пересохло. Тиму вводили какую-то дрянь в мозг. Сектанты кофейничали. Федералы штурмовали. Черных ждал.
Кафка, подумал Забелин. Кафка это, а не Платон.
- Ладно, - хрипло согласился он. – Пускай будет диалог.
***
- Это все из-за дочери, да? – спросил Забелин.
- Что? – растерялся Черных.
- Секта. Эксперименты. Препараты. Все ради Лизы? Чем она больна?
- Если бы я знал. Врачи разводят руками. Что-то с мозгом. Невероятно редкое. Сначала думали – синдром Аспергера. Потом диагностировали синдром Ретта. Потом – болезнь Крейтцфельдта-Якоби… Сейчас наконец-то признались, что понятия не имеют.
- И вы пошли в секту в поисках лекарства.
- Неплохая догадка. Но, как все выводы, сделанные на основе неполных данных, неверная. Я тут, скорее, из-за отца.
- Отца?
- Моего отца. Он работал в одном из НИИ «Биопрепарата» в Семигорске во время оно. Так что я всего лишь продолжил его исследования.
- Какие исследования?
- Образование новых синаптических связей. Нейротрансмиттеры и нейромедиаторы. Поляризация мембраны синапса и длительная потенциация. Роль белков и ионов кальция для передачи данных.
- Цель?
- Улучшение памяти. Повышение обучаемости. Развитие внушаемости. Но это, конечно, то, чем занимался отец. Сегодня – это всего лишь инструменты для решения главной задачи.
- И какова же главная задача на сегодняшний день?
- Новый виток эволюции человека.
- Не понимаю. Причем тут промывка мозгов?
- Вы ведь промышленный шпион, Забелин, не так ли? Вам знакома концепция реверсивного инжиниринга?
- Разумеется.
- Изложите, пожалуйста, вкратце.
- Берется чужое изобретение. Развинчивается, раскручивается и разбирается. Смотрим, как это сделано, потом пытаемся сделать так же.