Себе же Клим отводил роль не Папы Римского, а, скорее, Иоанна Предтечи; дать толчок, порождающий лавину – вот и все, к чему он стремился уже четверть века.
Климу стукнуло шестьдесят четыре года; почти половину жизни – с момента первичной (случайной!) обработки гиппокампа «Алефом» - он пребывал в твердой уверенности, что мир Новых Людей должен быть построен, прекрасно понимая, что ему самому туда дорога будет заказана.
Все-таки сформированный мозг человека недостаточно пластичен, чтобы полностью раскрыть заложенный потенциал. А вот мозг плода во чреве матери с четвертого по пятый месяц беременности…
Поэтому Клим и потащил Кира с собой в Технополис. Иногда предтечам приходится отвешивать пинки будущим пророкам, дабы те оторвали задницу от дивана и приступили к изменению мира.
Пророки же, в свою очередь, должны помогать и всячески поддерживать стареющих предтеч – особенно после спуска по тросам в лифтовую шахту, обугленную, заляпанную кровью и пахнущую скотобойней.
Спуск дался Климу нелегко. До бункера добралось пятеро: два калеки – Клим с проклятым коленом и Грин с неработающей рукой, два подростка – Кир и Машка, и одна собака – старый дряхлый Мерлин. Спускались по очереди. Первым пошел Грин, съехав по тросу и содрав кожу с ладоней. Потом спустили вниз рюкзак с поскуливающим Мерлином. Следом Машка, ловко, как обезьянка (от которой она несильно ушла в развитии) поскакала по тросам. Далее, уронив в шахту трость, медленно и тяжело сполз Клим. В конце пришлось прыгать с высоты полтора метра, и колено не выдержало, хрустнуло и подвернулось.
Последним в бункер добрался прыщавый и сопливый пророк Кир – сын дурака Гурьева и внук подонка Селиверстова, будущий глава Церкви Новых Людей.
- Дай руку, Кир, - попросил Клим, нащупывая трость.
Мальчишка послушался, и Клим, кряхтя и постанывая, поднялся на ноги. Колено болело адски.
- Где это мы? – заозирался Кир.
- В бункере, - мрачно ответил Тимофей.
Сетка «короны» на его голове чуть сбилась набок и нацепляла на себя паутины из шахты лифта, но, судя по связной речи Грина, все еще работала. Ирония судьбы: гениального ученого убивало его собственное изобретение. Еще час-полтора, и нейроны Тимофея Грина, автора «короны» и – что даже более важно! – «импринтера», запекутся, как тесто в духовке.
(Нечто подобное Клим устроил для Жанны Селиверстовой – посмертная месть ее отцу: ты отнял мою дочь, а я убью твою).
А если «корону» снять, Тим превратится в пускающего слюни идиота.
Такие дела.
- Что еще за бункер? – испуганно, а потому агрессивно уточнила Машка.
- Здесь все начиналось, - пояснил Тимофей. – Центр исследований функционального развития мозга. Компания «Си-Хорс». Опытная площадка.
Мерлин подтвердил его слова испуганным повизгиванием. Несмотря на возраст, пес узнал – вспомнил? – место, где над ним, маленьким беззащитным щенком, издевались люди в белых халатах. И Тимофей Грин в том числе.
- «Си-Хорс»! - повторил Кир с придыханием. – Компания!
- Она, родимая… - пробурчал Клим, осторожно перенося вес на правую ногу. Черта с два. Пиздец колену. Придется похромать. – Доставайте фонари. Дальше двигаться предельно осторожно.
Фонарей хватило на всех. Четыре луча вырвали из тьмы низкие потолки в какой-то непонятной бахроме, похожей на водоросли, разбитые стеклянные перегородки – острые осколки торчат, как клыки, выломанные герметичные двери шлюзовых камер, мятые чаны сушильных аппаратов, развороченная центрифуга, перевернутые лабораторные столы, разбитые компьютеры и микроскопы, опрокинутый «бублик» позитронно-эмиссионного томографа рядом с издырявленной, будто из пулемета (хотя почему – будто?) трубой МРТ, груду позеленевших гильз на сверкающем ковре из битого стекла.
А посреди всего этого разгрома возвышалось что-то темное, пирамидальной формы, больше всего похожее на…
- Елка? – вслух подумал Кирилл. – Откуда здесь елка?!
Тимофей, посветив себе под ноги, подошел к висящему на стене ящику и открыл дверцу.