«Но если всё же допустить, что Отшельник и есть тот самый солдат из лагеря военнопленных?… Да что тут допускать? Он действительно „тот самый“! В конце концов, этот человек так и запомнился тебе: между виселицей и распятием. Но если действительно он, тогда… это совершенно меняет дело. И мое отношение к Отшельнику — тоже».
Беркут присел на камень, закурил, посмотрел на окровавленную луну, подливавшую огненные струи в каменный костер, разведенный для «монаха», и попробовал еще раз вспомнить того пленного солдата… Как он выглядел? Очень похожим на Отшельника. Очень. Значит, это и был Отшельник. Он сидел тогда на помосте виселицы и маленьким острым топориком (до стамески дело еще не дошло) вытесывал голову Христа. Беркут даже запомнил, что на ней уже вырисовывалось некое подобие тернового венка. Нет, случайным такое разительное сходство между тем «пленным скульптором» и Отшельником быть не может.
* * *…Беркут готовил тогда нападение на лагерь военнопленных. Со дня появления этого замысла Иванюк уверял его, что он пока неосуществим: слишком сильная охрана, прожектора, пулеметы… Да и сам лагерь находится на возвышенности. С трех сторон — каменная стена, с четвертой — бревенчатая ограда и наполненный водой ров, подступы к которому преграждала колючая проволока.
Еще не побывав у лагеря, Андрей мысленно разработал несколько вариантов совместного рейда на него силами всех трех отрядов. Лагерь этот немцы разместили в переоборудованной и укрепленной территории МТС. Однако находящийся неподалеку базар, на который жители окрестных сел по традиции собирались по субботам и воскресеньям, почему-то не перенесли. И лейтенант предполагал, что какое-то количество партизан могло бы сосредоточиться на базаре, чтобы потом, дождавшись, когда люди начнут расходиться, прямо днем ударить по лагерю. Их атака стала бы сигналом для восстания военнопленных.
Был и другой вариант: освободить колонну военнопленных, которых немцы каждый день гоняют на работу в местный карьер, быстро вооружить их и вместе с ними напасть на лагерь. Или же увести в лес, а по лагерю ударить ночью.
Еще не решив, на каком именно плане остановиться, Беркут уже несколько раз осматривал лагерь издали, в бинокль. С помощью захваченного в плен охранника и двух бежавших узников Андрей составил подробный его план. А в конце августа, в базарный день, решил рискнуть — побывать возле самого лагеря, чтобы лучше изучить местность.
К базару они с Мазовецким подъехали на машине… «Господи, я ведь совсем забыл о Мазовецком!.. — ухватился за это воспоминание Беркут. — Он-то ведь тоже должен помнить того солдата. Впрочем, к виселице поручик не приближался. Держался чуть поодаль, чтобы в случае чего прикрыть отход командира к ожидавшей их в одном из дворов машине, за рулем которой сидел Колар. Словом, Мазовецкий способен все прояснить… Утром нужно будет расспросить его. А может, разбудить прямо сейчас? Да нет, пусть отдыхает».
Итак, они подъехали тогда с Мазовецким. Немцы наверняка убрали бы этот базар подальше от глаз, но лагерь рассматривался как временный. Поговаривали, что к зиме его должны были ликвидировать. Именно эти слухи о ликвидации — охранник подтвердил их — как раз и заставляли Беркута торопиться.
В мундире обер-лейтенанта вермахта он прошелся неподалеку от лагеря, поговорил с двумя солдатами охраны, получившими увольнительные в поселок, и убедился, что штурмовать эту крепость-тюрьму действительно будет очень трудно. И что при любом варианте нападения здесь придется потерять почти всю штурмовую группу. Да и пленных тоже поляжет сотни. Но в таком случае имел ли он вообще право решаться на эту операцию, провоцировать самую настоящую бойню?
До поездки в поселок над этим, моральным, аспектом операции он как-то не задумывался. Все казалось изначально ясным и праведным: если в лагере томятся пленные, значит, их нужно освободить. При этом как можно меньше потерять партизан. Ну а сколько погибнет пленных, — значения вроде бы не имело. В конечном итоге все они обречены. Но все ли? Имеет ли он право ставить эти несколько тысяч людей на грань гибели? Не слишком ли безрассудной окажется эта благая операция?
Базар выдался шумным. Людей собралось немало. И многие старались подойти поближе к тому концу его, где еще расточала запах свежей древесины недавно сооруженная виселица. Нет, в тот день на ней еще никого не казнили, и все же у помоста ее происходило нечто такое, что очень привлекало внимание людей. Но что именно? Уже пора было уезжать, однако Андрей все же решил узнать, в чем дело. Тем более что именно в ту сторону выходили боковые ворота лагеря, названные «воротами в рай», — через них выводили тех, кого должны были казнить за речушкой, у стены старого кладбища.