В связи с таким носом он часто получал люлей от руководства завода, даже когда изредка бывал трезв. И больше всего их приходилось на зимнее время, так как свой сварочный аппарат он часто выкатывал промывать на улицу к здешней ливневой канализации, и на белом зимнем фоне снега ярко сверкал своим красивыми красными ноздрями, прямо перед административным здание управления завода, как раз со стороны окон кабинета директора предприятия.
Последний все никак не мог понять такой наглости и такой беспечности. Он вызывал к себе на разбор главного инженера, тот затем хорошо вставлял начальнику цеха, начальник цеха мастеру, а мастер Ване-Ване в нос.
Это было очень суровое и жестокое наказание и в последствии, если кто и видел Ваню на работе , так только в сварочной черной, почти непроницаемой, маске. Так он и ходил неделю-две пока про него наверху совсем не забывали и Ваня опять становился полноправным реальным пацаном, до следующего своего залета:
-А мощно я щегодня уйду!-прошепелявил кто-то из бригады.-У меня шивот болит!
-Конечно можно Толик!- виновато ответил Саша.-Мог бы и не спрашивать.
-Тода я пошалуй поду.- продолжил Толик, сверкнув своим беззубым ртом.
- Иди Толик. Иди.-Еще раз повторил Саша и продолжил.-Мы с пацанами тебя чуть что прикроем. Не переживай.
Толик тяжело встал и медленно пошел к выходу.
Саша не мог отказать Толику ни в чем и на то были веские причины.
Буквально каких-то пару месяцев назад Толик сильно пострадал от кулаков мастера. Он считал Сашу своим другом, ходил у него в приближенных и даже иногда мог ложить на бригадира.
Они часто вместе выпивали ,как на работе , так и после . Притом, что на работе у них было специально отведенное в подвале место. Место про которое не знало вышестоящее начальство. Место которое представляло из себя, небольшой отдельный кабинет.
Именно в этом месте между Толиком и Сашей и произошел когда-то спор о дальнейшей стратегии развития бригады слесарей-ремонтников, переросший затем в силовой жесткий конфликт.
Толик не понял доводов и аргументов своего начальника и назвал его петухом На что Саша, будучи в юности неплохим боксером, ответил ему хлесткими ударами по физиономии.
К концу боестолкновения у Толика во рту осталось только два целых зуба: один клык сверху, один клык снизу. Остальные зубы остались валяться на холодном бетонном полу этого тайного помещения.
Толик на братана заявлять никуда не стал, а приноровился жевать пищу двумя оставшимися у него зубами, притом делать это так искусно, что ни в чем себе больше никогда не отказывал. Правда и Саша ему тоже теперь старался не отказывать и особо не напрягать, постоянно при этом начисляя дополнительную неплохую премию, каждый месяц. А, так как количество денег на бригаду выделялось сильно ограниченное количество, то он на такую же сумму лишал другого пацана- новенького. И когда тот задавал вопрос: "За что?". Отвечал просто и вежливо: " Пошел ты на х.й!"
В общем такая интересная у меня работа с талантливым менеджментом в сильном коллективе.
Развод был закончен и я полный энергии, открыв свой ящик в рабочем столе, стал деловито собирать для работы неказистый инструмент.
Вдруг что-то сильно дзинкнуло у меня под рукой в ящике.
" Что это?"-тревожно подумал я, но быстро взяв себя в руки, принялся аккуратно доставать незнакомый мне металлический предмет.
Предмет ярко блеснул в утренних лучах солнца и звонко зазвенел. То был маленький блестящий колокольчик.
Сразу радость и тепло окутало все вокруг меня пространство. Стало так привольно и хорошо, а колокольчик все звенел и звенел.
Практически не переставала трястись в треморе , держащая его, моя левая рука, пока где-то через пол часа меня, радостно с оскалом на лице, не заломали счастливые от звона мастер и бригадир.
С криками :" Падла достал !" Они долго били меня ногами , пока мой тремор полностью не сошел на нет . А затем предупредив, что если я не успокоюсь мне засунут колокольчик в неприличное место, отправили продолжать рабочие будни
Выйдя за проходную предприятия я по своему обыкновению зашел в близлежащий магазин.
Купил там бутылочку вкуснейшего крепленого вина "Рагнеда" и зайдя в первую попавшуюся подворотню, выпил его залпом из горла.
Но мне ,уже немного протрезвевшему, не стало легче , а наоборот тоска-печаль окутала мое сердце.
Звон колокольчика продолжал играть у меня в ушах, звон колокольчика пронзил мою страдающую душу.