— Можно поехать к границе карантинной зоны, например, в Глазго?
— Можно. Мне сказали, что Шэй увезли из карантинной зоны, и теперь мне нужно отсюда и начать ее поиски.
— Значит, туда и поедем.
— Туда поеду я. Есть кое-что, о чем я еще не рассказал. И прежде, чем ты решишь, как быть дальше, тебе нужно узнать все.
— Рассказывай.
И я рассказываю Бобби о Полке особого назначения; о том, как они пытались убить Шэй; как взяли меня в заложники; как нас двоих объявили в розыск за убийство и как мы сбежали из карантинной зоны.
Бобби смотрит на меня, кивает.
— Мне кажется, прежде чем мы отправимся в Глазго, тебе потребуется новое удостоверение личности. А еще и мне самому нужно кое-что сделать.
Бобби собирает вещи: кое-какую одежду, любимые фотографии, планшет и телефон — на случай, если найдем где-то интернет. Из машин берем спортивную — у нее больше бензина — и заезжаем в дом его сестры.
Она, ее муж и их сын — все дома. Остались здесь навсегда. Покой. Тишина. Костер для них мы сложили в саду.
Что же будет во всех таких вот городках в пределах карантинной зоны? Неужели их так и оставят, мертвецов и их призраков? А как же тела? Ведь разложение непременно приведет к распространению болезней, остановить которое будет просто некому.
Закончив с этой жуткой работой, я беру документы племянника Бобби, Джона Макивера. Его одежда пришлась мне почти впору. Он на год младше, ни паспорта, ни водительских прав еще не получал, так что ни в каких официальных документах его фотографий быть не должно. Может быть, в нынешней суете никто и не заметит полное отсутствие у меня шотландского акцента.
8
КЕЛЛИ
Чудесный летний день. Вокруг нас пейзажи сельской Шотландии. Движения на дорогах никакого, так что едем быстро, не обращая внимания на ограничения скорости. Иногда Бобби резко притормаживает, чтобы объехать брошенные на дороге легковушки и грузовики, как пустые, так и те, водители и пассажиры которых давно уже замолчали. Однажды Каю даже пришлось выйти и, сдвинув в сторону молчаливого шофера, сесть за руль брошенной машины, чтобы отвести ее на обочину и освободить путь.
Несмотря на все это, я чувствую себя лучше, чем в предыдущие дни. Во-первых, потому что здесь больше солнца, а во-вторых, из-за того, что мы все дальше от Шетлендов и всего, что там случилось. Дорожные указатели ведут отсчет оставшихся до Глазго километров, и чем ближе мы к границе карантинной зоны, тем ближе, может быть, и к Шэй.
Бобби снова тормозит.
Ого.
Впереди на дороге пропускной пункт, значит, и город неподалеку. Но мое ого объясняется не этим, а тем, что дорога перекрыта полностью, и объехать блокпост нельзя ни слева, ни справа.
И здесь наконец-то появляются люди. С одной стороны от дороги — здания, с другой — огороженный палаточный городок. Сквозь высокий проволочный забор видны лица без масок. Поверх забора натянута колючая проволока.
На некоторых из стоящих вдоль блокпоста людей костюмы биозащиты, но под ними военная форма. Все вооружены.
Один из них жестом приказывает нам остановиться, и Бобби сворачивает на обочину.
— Разговаривать буду я, — говорит он Каю и опускает стекло. — У нас иммунитет.
— Это нам судить. Выходите из машины. Медленно. Поднимите руки так, чтобы я их видел.
Кай и Бобби выходят. Солдаты держат их на прицеле, пальцы на спусковых крючках. Двое приближаются к нам, остальные наблюдают издалека.
— Налево. — Палаточный городок справа, слева — здания, и там же что-то вроде… станции техобслуживания? Там тоже солдаты с автоматами.
— Что происходит? У нас иммунитет, и в сообщении по радио говорили…
— Спокойно. Вас проверят. Если у вас иммунитет, волноваться не о чем.
Кай и Бобби переглядываются, идут к постройкам и входят в одну из них. Это действительно станция техобслуживания, но внутри ни столов, ни стульев, только открытое пространство; окошки выдачи заказов закрыты, за переносными перегородками какое-то медицинское оборудование и несколько человек, по виду, из технического персонала, без костюмов биозащиты, но с непонятными метками на левой руке.
И снова солдаты в защитных костюмах. Только эти уже не в спокойных, расслабленных, а в напряженных позах и с оружием на изготовку.
— Садитесь. — Один из них жестом указывает на стулья у стены, где уже сидят двое, мужчина и девочка лет десяти. Кай и Бобби опускаются рядом с ними.
Из-за перегородки доносятся странные, глухие звуки. Потом тишина… негромкие голоса… дверь открывается.