Я открываю свою. Свет есть, но приглушенный, и я торопливо иду по коридору, бесшумно ступая босыми ногами.
На каждой двери листок со списком жильцов. Изучаю списки на ходу и наконец нахожу нужную комнату.
Спайк, не спишь?
Шэй?
Позади меня шаги. Открываю дверь, проскальзываю в комнату и осторожно закрываю ее за собой. Шаги слишком громкие для сторожа, и, похоже, по коридору идет не один человек. Неужели заметили, как я вышла из своей спальни?
Там кто-то есть. Кто-то идет по коридору.
Прячься быстрее. Сюда. Спайк показывает, где можно спрятаться — между его кроватью и стеной.
Я проношусь через комнату, ныряю в тесное пространство и прижимаюсь к стене. В следующий момент дверь открывается.
Мне видны только две пары ног и колесики. Инвалидная коляска? Шаги… что-то передвигается… я вижу ноги на подножке коляски.
Дверь снова открывается, коляска выезжает. Двое выходят. Дверь закрывается.
Какого черта? Они забрали Фреда.
Я поднимаюсь и смотрю туда, куда указывает Спайк, на пустую кровать.
Решаем, что поговорить безопаснее здесь, на месте, чтобы никуда не ходить. Второй сосед Спайка храпит так громко, что заглушает наш шепот. Мы устраиваемся на полу между кроватью и стеной, чтобы, если кто-то вдруг придет, успеть спрятаться.
— Давай проанализируем ситуацию, — шепчет Спайк, предпочитая обычный разговор мысленному, как будто опасается, что мыслить связно сейчас не получится. — Наркотик дают за обедом, чтобы мы спали. Одного из нас только что забрали, и мы не знаем, почему или куда. Другой наркотик дают, чтобы мы были спокойными и послушными.
— И что нам с этим делать?
— Не знаю. Можно было бы рассказать всем и каждому о наркотиках и показать, как их можно нейтрализовать. — Но тут я вспоминаю Беатрис, с улыбкой читавшую книжку в спортзале. А захочет ли она почувствовать все заново? — В любом случае, что бы нам ни давали, сейчас всем стало легче, чем было. Я не горю желанием возвращаться в одиночку, куда они вполне могут отправить нас, если догадаются, что наркотики не работают.
— Так что, будем принимать эту гадость, улыбаться и спать как дети по ночам? Не так, конечно, и плохо. — Слова Спайка противоречат чувствам — внутри у него все кипит от гнева. — Нужно выступить против них — пусть знают, что мы в курсе их делишек. И что у них ничего не выйдет.
— Я понимаю, почему ты предлагаешь такой путь. Но не лучше ли попытаться собрать побольше информации, выяснить все, что можно, пока они не подозревают нас. Давай узнаем, что тут творится, а потом решим, как нам быть.
— Может, стоит позвать кого-то еще, из тех, кто не привлек к себе внимания и пользуется большей свободой?
— Эми?
Он улыбается.
— По-моему, ей… э, недостает психологической выдержки, чтобы держать язык за зубами.
— Хмм… — Предложение у меня есть, но я не решаюсь его озвучить. — Только не думай, что я рехнулась, но как насчет Беатрис? Она не так проста, как может показаться на первый взгляд. — Я рассказываю Спайку о недавнем случае в спальне.
— Ух ты. И она сделала это без твоего разрешения? И как-то же все о тебе узнала? Девчонка наверняка покопалась у тебя в голове без твоего ведома.
— Или же она просто умеет наблюдать за людьми и делать правильные выводы. Но если такое получается у нее с нами, представь, что она может выведать у доктора Смит. Влиять на людей простыми внушениями — как в случае со сторожем, которому я внушила жажду, — это одно. Мне еще ни разу не удавалось залезть в чью-то голову и копаться в мыслях так, чтобы человек этого не заметил. — Такой фокус не проходил даже с Каем. — Когда на карту поставлено так много, когда важно, чтобы тебя не поймали, я бы даже рисковать не стала.
— Только не надо забывать, что ей всего восемь. А вдруг она найдет в голове доктора Смит нечто, что расстроит ее? Вправе ли мы ставить ее в такое положение и рисковать ее психологическим комфортом?
— Справедливо. Тут, пожалуй, еще стоит подумать.
Спайк предлагает несколько других кандидатур, тех, кого знает и кто, по его мнению, справится с заданием, — например Али, которого я вспоминаю только после словесного описания, и Елену, тихую, незаметную женщину лет шестидесяти.
В разговорах пролетело полночи. Мы пытались наметить что-то вроде плана, при этом постоянно прислушиваясь — не ведут ли Фреда.
Его так и не вернули.