Но не это тревожит их больше всего.
Информацию, касающуюся местоположения центра, Патрик нашел на сайте «Стражей», охотников на выживших, которые считают, что лучший способ победить эпидемию — сжечь всех возможных переносчиков болезни. Что, если мы попадем туда не первыми?
Снова и снова я устремляюсь вперед, пытаясь обнаружить выживших или вообще кого-нибудь, но каждый раз безрезультатно. Группа ориентируется по координатам Картографического управления, в которых я не разбираюсь, поэтому мне приходится постоянно метаться взад и вперед, чтобы не отрываться и всегда знать, где группа находится.
Солнце уже встает, небо прочерчивают розовые и серые полосы, и я в очередной раз мчусь вперед.
О чем тут же жалею. Лучше бы подождала, тогда не наткнулась бы на это в одиночку.
Сначала я вижу дым, уже вьющийся в серое небо и смешавшийся с потяжелевшими, душащими рассвет тучами. Само учреждение так удачно вписано в пейзаж, что, хотя некоторые его части расположены на виду, — например, небольшой и простенький дворик с разломанными и сожженными столами и стульями, — без дыма я бы его не обнаружила.
Только дым влечет меня к этому месту — не бьющиеся сердца, не всплески тепла и эмоций, которые указывали бы на присутствие здесь выживших. Я бросаюсь вниз, зову снова и снова с надеждой на то, что где-то здесь есть те, кого огонь сделал такой, как я. Ответа нет.
Нужно вернуться и рассказать об увиденном Патрику и остальным, подготовить их, но заставить себя сделать это я не могу.
У меня не хватает смелости. Я прячусь.
Здесь никто не живет. Больше никто не живет.
Жили, а теперь их нет.
18
КАЙ
Они притихли как-то вдруг, Фрейя и остальные. Недавнее возбуждение сникло и сошло на нет. Что-то чувствуют? Что-то не в порядке? Почему никто ничего не говорит?
Я присматриваюсь и вижу впереди тянущийся к небу серый дым.
Кружится голова, и тяжелеет грудь. Я не могу вдохнуть… не могу…
Не стой. Быстрее туда.
Срываюсь с места и бегу. Пусть даже они еще там, те, кто сделал это. Пусть опасно, пусть… Мне все равно.
Слышу собственный голос… крик:
— Шэй! Шэй!
Пожар затихает, но дым еще поднимается. Серый покров скрывает землю, колышется и клочьями тянется в небо. Патрик и остальные пытаются мысленно удержать меня, требуют подождать — там, в дыму, еще может таиться опасность, — пытаются успокоить меня, блокировать. Но я легко отталкиваю их, пользуясь недавними уроками Фрейи.
Но пока я отбиваюсь и теряю какое-то время, они успевают догнать меня. Фрейя требует подождать, говорит, что Келли войдет первой и все проверит, выяснит, есть ли там кто, друг или враг. Убеждает, что огонь и дым не повредят ей, как могут повредить мне.
В конце концов они удерживают меня, но не доводами, а руками. Хватают и держат.
Но Келли никого не находит. Ни Шэй, ни кого-то еще.
Живых здесь не осталось. И таких, как она сама, Келли тоже не обнаружила. Почему? Этого никто не понимает. Что такого особенного в Келли? Чем она отличается от других? Неужели она — единственная выжившая, которую огонь не убил, а изменил? Или, может быть, другие тоже изменились, но покинули это место до нашего появления?
Так или иначе, найти Шэй Келли не смогла, ни живую, ни мертвую. Означает ли это, что Шэй не было здесь вообще? Или была, но ушла? А может, обгорела до неузнаваемости?
Мы были так близко. Так близко, что могли бы предотвратить беду, если бы пришли раньше. Мы могли бы успеть..
Стены, защищающие меня изнутри, рушатся. Им нечего больше скрывать. За ними пустота.
Я плачу, и Фрейя поддерживает меня.
19
КЕЛЛИ
Небеса разверзлись — небо оплакивает Шэй?
Я в шоке. Не могу с этим смириться. Не могу принять. Неужели мы опоздали? Кай содрогается от рыданий, хотя и пытается взять себя в руки. Фрейя обнимает его, и он обнимает ее так, что со стороны кажется, будто она — единственное, благодаря чему ему еще удается стоять на ногах.
Дождь все сильнее.
— Нужно устроить лагерь, иначе мы все промокнем, — говорит Патрик и кладет руку на плечо Каю. — Идем.
— Пусти меня. Я должен побывать там, увидеть все собственными глазами.
— Послушай меня. Дождь поможет погасить пожар. Найдем где-нибудь поблизости тихий, безопасный уголок, выспимся, а завтра вернемся и все как следует обыщем. Посмотрим, удастся ли выяснить, что здесь случилось. Хорошо?